твердо сказала Рэлла, глядя мне в глаза. – Я клянусь любовью моей матери и моего названого брата Тэлля, что помогу Семи островам, чего бы мне это ни стоило. Я обещаю тебе, Уна.
Ралус сдернул цепочку с печатью Империи и вложил ее в руку Рэллы.
– Ты всегда этого хотела, да?
– Ты сказал, что никогда этого не хотел.
Она еще раз посмотрела на меня, отвернулась и пошла к двери. Потом обернулась:
– Вам лучше уйти как можно скорее.
– Мне надо найти Луру, Руфа, всех моих людей.
Рэлла покачала головой и с трудом открыла замок. Дверь распахнулась, и два стражника ввалились в комнату. За ними вошел советник Бривс.
Рэлла показала ему печать Империи и надела цепочку на шею.
Бривс сглотнул, глянул на Ралуса и преклонил колена:
– Моя королева.
Ралус заскользил по крыше, повис на руках, перегнулся через балку и прыгнул внутрь галереи, а потом стянул меня за собой.
Мы бросились в конюшню, надеясь застать там Луру и Руфа. Нам повезло.
– Вам нужно срочно бежать! – сказал Лура. – Я сам слышал, как Бривс обещал повесить тебя за измену!
– Нам всем нужно бежать отсюда!
Лура покачал головой:
– Мы прямо сейчас отправляемся в Рилу, исполнять волю императора. Когда ты отдавал мне приказ, то еще носил печать Империи. А потом посмотрим по обстоятельствам, но думается мне, Рэлла примет меня ко двору. Я бы помог ей, Ралус, если она не будет против.
Ралус кивнул:
– Спасибо.
– Рила – моя родина, я хочу вернуть ей свободу. Атуанцы – первый шаг к этому.
– Найдите всех остальных, пусть уходят из дворца, возвращаются домой. Здесь будет опасно моим друзьям.
– Опасней всего сейчас тебе! Возьмите коней и скачите что есть силы! – сказал Руф.
– Нет, мы пойдем пешком. Так будет незаметнее.
Он скинул сюртук с императорскими гербами и остался в одной рубашке. Потом обнял Руфа, Луру, и мы отправились в путь, а Лура и Руф смотрели вслед.
Город остался позади, мы прошли молодую рощу, где я впервые увидела Рэллу, вышли на главный тракт. Мы шли в сторону гор. Я надеялась, что снег еще не засыпал перевал и, пройдя хэл-марский лес, мы сможем попасть в Хофоларию. Я думала о том, правильно ли было бросать Рэллу в городе, охваченном пожаром, рядом с сумасшедшим Дойном. Потом вспомнила Бривса, преклонившего перед ней колена…
– Как думаешь, они были в сговоре? – спросила я. – Рэлла и Бривс.
– Не знаю. Да и какая разница? Ты права: это не наша земля.
На мне было дорожное платье, за спиной – мешок Паты с веретеном, книгой и тугим клубком серых ниток. Ралус держал меня за руку, и я старалась шагать широко, как и он. Мы вернемся на острова и размотаем этот клубок на Окаёме. А потом поплывем на Веретено, поставим дверь дома на место, подлатаем крышу, починим ставни. Я соберу себе новые четки. Может, мы поселимся там, а может, будем жить на Птичке, в доме Паты, или у Книты. Мы будем навещать Веретено и черпать там силу.
Во мне течет кровь островов и кровь Империи, я пряха этого мира, которую пощадило море и вырастил старик, притворявшийся злым и сердитым.
Они все встали за моей спиной.
Птвела и Тэлль.
Пата и ее муж, имени которого я не догадалась спросить, но надо узнать у Книты.
Ведьма хэл-марских лесов и император Вандербут VIII.
И дальше, дальше в глубь времен.
Они стояли за моей спиной, они и были мною, каждый из них, и я была ими, и это знание, понимание этого давало мне силы быть собой – девочкой с острова Веретено.
Уна Эшвин Вандербут. Вот кто я. Теперь я целая.
Эпилог
…на свете нет ничего невозможного – дело только в том, хватит ли у тебя храбрости.
Дж. К. Роулинг. Гарри Поттер и Орден феникса
Алехин сидел в своем кабинете, заложив за голову руки и закинув ноги на высокий табурет. Сердцевинками ладоней он чувствовал свои волосы, а икрами – гладкую поверхность табурета. На столе перед ним лежала раскрытая книга. Ее страницы были пусты, но Алехин продолжал всматриваться в них, будто надеясь, что буквы или картинки вдруг возникнут сами собой и расскажут то, что он так хотел знать. Книга была Сашина, а значит, все, что она могла, – это показать ему карту какой-нибудь дороги. Но сейчас он был согласен и на это.
От Саши Сидоровой уже три недели ни слуху ни духу. Алехин знал, что Ралус с Уной благополучно добрались до Семи островов, но где же Саша? Не то чтобы он беспокоился, Саша – опытный следопыт, и она очень здравомыслящая, а все-таки… все-таки тревожно. Что-то висит в воздухе, какое-то предчувствие. Рот наполнился горечью. От их былой силы остались такие крохи! Братство ткачей, творцы миров… Но с уходом Насти, со смертью Мурашкина, а главное, в этой бессмысленной борьбе, которая похожа больше на битье головой о стену, они растеряли себя. И вот вдруг – эти девочки, пряхи, которые появились и в Объединенном королевстве, и в Риле, и на Семи островах, и в Суэке, и наверняка еще много где, может, даже здесь, у них. «Что же мне делать? – с тоской думал Алехин. – И Арсеньев… был бы он, посоветовал бы что-нибудь. Надо поговорить с Яниной». Алехин посмотрел в окно.
Происходит что-то странное и – страшное. Самое главное сейчас – выяснить, что это за сбрендившая пряха, откуда она, чего хочет, какой силой обладает. И выяснить это сможет, пожалуй, только Саша, а она… она где-то застряла.
«Надо собрать девочек вместе, познакомить друг с другом. Так им будет проще удержать этот рвущийся на части мир. И книги. Надо собрать книги», – подумал Алехин, снова переводя взгляд на книгу, лежащую на столе. Многие, многие годы они ждали тех, кто придет и спасет, кто поможет, кто даст им в руки нити, из которых они смогут наконец соткать все заново, как бы глупо это ни звучало. И вот они пришли, девочки, способные увидеть, услышать, почувствовать и, главное, – совершить поступок, сделать выбор. Мия, Кьяра, Тайрин, Уна – и сколько их будет еще… Почему же ему так страшно, Господи?
Алехин снял ноги с табурета и уткнулся лбом в стол. Впервые за много лет он почувствовал неодолимую усталость. Его вдруг полоснула тоска по дому, по Краю, по детству. С ним это редко случалось, слишком много было работы, слишком давно он уехал, но сейчас он не удивился: устал, очень устал. Алехин вспомнил бабушку, ее вечно занятые руки, ее булсу
