и не зеркало, в которое нам даже заглядывать не хотелось, до того мы были грязные и вымотанные, а единственное расположенное под потолком окошко. За ним прятался мрак.
Я с трепетом представила, как за стенами комнаты в глубине пещерной тьмы скрываются глыбовые навалы и сталагнатовые решётки, затем осмотрела фарфоровую ванну и нашла витиеватый фабричный знак, указывающий, что она сделана в Техасе. Я уж думала, что после щеглоголовых статуй и полноростового турникета ничему не удивлюсь… И ведь всё это техасское великолепие Смирнов обустроил в недрах Кован Кая! Нет, он точно был безумцем – здоровому человеку и в голову не придёт ничего подобного! Ну или очень одиноким человеком. Одиноким, старым и богатым.
Настя убедилась, что из крана бежит вода, но ванну принимать отказалась. Предпочла отправиться с нами по коридору, и вскоре мы добрались до лестницы. Обернувшись и взглянув на покинутую нами комнату с холодильником, я увидела, что в ней по-прежнему горит свет. Датчики движения сломались. Или в отличие от датчиков в сокровищнице не спешили выключать светильники.
Я мысленно унеслась обратно в колодец с винтовой лестницей, спустилась к турникету, добрела до озера Харона, и мне стало не по себе от осознания, что удобства городского особняка здесь соседствуют с первозданной дикостью. Я не забыла, что металлическая дверь в колодец теперь закрыта, но мне захотелось дополнительно подпереть её хоть диванчиком, хоть столом, чтобы уж наверняка оградить себя от обитавших за ней страхов. Возвращаться к металлической двери я, конечно, не собиралась. Поторопилась за Настей, Гаммером и Вихрой. Вчетвером мы поднялись по каменным ступенькам, прошли коротенький коридор и, когда высоко над нами зажглась хрустальная люстра, обнаружили, что лестница вывела в парадный зал. Мы ещё сделали несколько шагов и, оробев, остановились. Ожидали, что попадём в очередной лабиринт, а тут действительно почувствовали себя внутри особняка.
Потолок вздымался на высоту двух этажей и казался ячеистым, потому что его покрывали квадратные декоративные дранки и каждая дранка была заключена в деревянную раму. Цепь, удерживавшая люстру, уходила в больший ромб с резным лучистым солнцем. И потолок был искусный, а боковые стены поднимались незатейливые, лишь выкрашенные в белый и расчерченные вертикальными полосами лилового багета. Между багетом напрашивались какие-нибудь холсты, гобелены или хотя бы настенные часы, однако ничего подобного я не заметила, как не заметила и других излишеств, отчего парадный зал, несмотря на общее великолепие, казался оформленным сдержанно. Немногочисленная мебель, спрятанная под белые чехлы, усиливала это впечатление.
Узенькие внутренние галереи условно делили переднюю и заднюю стены на два независимых этажа. Над галереями и под ними располагались окна, закрытые зелёными жалюзи, а в передней стене я увидела и стеклянные парадные двери с деревянным переплётом. За дверями привычно таилась темнота.
Настя, Вихра и Гаммер разбрелись по залу, а я не могла пошевелиться. Мне рисовалась громадная тектоническая полость с бугристым куполообразным потолком, под которым Смирнов выстроил пещерный дом, навсегда лишив себя и своих гостей солнечного света. Я представила, как открываю двери и вижу укреплённую сваями дворовую площадку. На ней зеленеют пластиковые кусты и деревья. Неподалёку бежит подземная река, шумят подземные водопады, а к пещерным галереям ведут угрюмые базальтовые мосты с перилами, вырезанными в виде сплетённых пентаграмм. И в моей фантазии реки стали лавовыми, на стенах доисторической полости обозначились фракийские ниши со зловещими древнеегипетскими статуями, охраняющими проход в загробный мир, и я услышала демонический лязг цепей, уловила дурманящий аромат благовоний, и не знаю, в какие дебри завела бы меня собственная фантазия, но тут Гаммер приблизился к парадным дверям и призывно замахал руками.
– Сюда! – оживившись, позвал он. – Ну же!
Мы с Вихрой и Настей нагнали его, и я шла с опаской, а потом выглянула в застеклённые квадратики дверного переплёта – и всякий трепет пропал.
– А я нечто такое подозревал, – улыбнулся Гаммер.
– Молодец, – усмехнулась Настя.
Вихра прошептала что-то по-болгарски, выразив не то удивление, не то ужас. Вот только ужасаться было нечему. Через тоненькие стёклышки хорошо просматривалось, что двери выводят на парадное крыльцо. Невысокие ступеньки отделяли его от простиравшихся дальше каменных плит двора. Свет люстры, просачиваясь наружу, выхватывал из темноты редкие оазисы плодовых кустов и серую глыбу фонтана. Я узнала морское божество, поднявшее морскую ракушку и приготовившееся выдувать из неё струи воды. Точнее, божества я не узнала – Посейдон какой-нибудь или Тритон, – но без сомнений определила, где видела его в прошлый раз.
– Гнездо стервятника, – выдохнула я.
– Ага, – согласился Гаммер. – Ты же мечтала побывать внутри. Вот, мечта сбылась.
– Да уж…
– Что-то голосок не слишком радостный, – заметила Настя.
– Ну… я думала, мы всё ещё под горой.
Я рассказала об исполинской лавовой полости из моей фантазии. Вихра и Настя не впечатлились. Гаммер одобрительно кивнул, однако не скрыл, что реальное Гнездо ему нравится ничуть не меньше моего вымышленного подземного замка. Да, лабиринт мертвеца провёл нас почти до Бориславцев – прямиком в подвал того трёхэтажного дома, на воротах которого я рассматривала грозную табличку «Частна собственост! Влизането забранено!».
По сторонам от закрытых парадных дверей темнели крылья жилых пристроек, и я поняла, что мы угодили в изначальную башенку контрабандистов. Теперь не вызывало вопросов, почему её возвели именно здесь. Мало того что контрабандисты отстреливались из узких бойниц, так ещё спускались в запутанные галереи никому не известной пещеры и могли хоть целый год сидеть на заранее подготовленных припасах.
Обернувшись, я различила, что боковые стены парадного зала чуть закруглены и этим выдают своё прошлое. За их штукатуркой и лиловым багетом, наверное, до сих пор пряталась старинная кладка. Это одновременно пугало и зачаровывало.
– Таинственным владельцем Гнезда был Смирнов, – промолвил Гаммер. – И что-то я сомневаюсь, что он восстановил его для перепродажи.
– И при нём тут начали пропадать люди, – подхватила Настя.
– Про такие дома всегда ходят слухи, – не слишком уверенно отозвалась Вихра. – Но да, полиция приезжала…
– Чудненько, – вздохнула я.
– Потом выяснится, что Смирнов не умер, – усмехнулся Гаммер, – а лежит здесь в ящике с трансильванской землёй и ждёт, когда на него прольётся кровь невинных жертв.
– Я ничему не удивлюсь, – буркнула Настя.
– Наивно улыбаясь, они ждали вознаграждения, – закадровым голосом произнёс Гаммер, – и не догадывались, что их вознаградят болью и видом собственных растерзанных тел.
Вихра дёрнула ручку парадной двери. Дверь легко подалась. Её держали отпертой. Или нарочно отперли к нашему приходу. В лицо подуло ночной прохладой, и я вдруг осознала, что мы провели в пещере почти двое суток. Значит, тётя Вика уже потеряла нас и поставила на уши весь Калининград и половину Болгарии. Мне поплохело от мысли, что родители сейчас обзванивают местные полицейские участки, больницы и вообще гоняют бог знает какие мысли.
Я занесла ногу, однако порог не переступила. Не захотела до приезда Йозаса встречаться со сторожем. К тому же почувствовала, что обратного пути в Гнездо для меня не будет. Выйду наружу – и уже не вернусь. Пусть Йозас везёт нам сундук с золотом и прочими богатствами Смирнова, я махну на них рукой и отправлюсь на поиски телефона, чтобы позвонить в Калининград и успокоить родителей. Между тем Вихра, Гаммер и Настя смело выскочили на парадное крыльцо. Постояли, осматриваясь, и Вихра твёрдо заявила:
– Я пойду в Бориславцы. Оттуда поеду в Маджарово.
Настя попыталась её отговорить, а Гаммер сказал, что Вихра права и нам лучше перестраховаться. Возвратившись в Маджарово, она хотя бы сообщит полиции, где нас, заточённых в подвалы Гнезда, искать. Ну, если нас туда заточат. Настя нехотя уступила. Потом мы с ней оживились и завалили Вихру всякими просьбами. Попросили привезти чистую одежду, зарядники, а первым делом позвонить тёте Вике – заверить её, что с нами всё хорошо и мы скоро выйдем на связь. Под рукой не нашлось ни бумажки, ни ручки, чтобы записать номер телефона, и Настя, назвав свой простенький код-пароль, отдала Вихре айфон. Мы вспомнили, что тётя Вика едва говорит по-английски – после звонка Вихры она окончательно решит, что нас похитили! – но Гаммер придумал обратиться за помощью с переводом
