на блюдечке.
— Ну, не скажи, — усмехнулся я и начал загибать пальцы. — Дрова колоть она научилась, баню натопить может. Даже огород вскопать свободна. И ты бы видел, какой сказочный теремок она сделала их Тихоновской халупы. Короче, всё она умеет и мозги у неё есть. А если опять её захочешь под кого-нибудь подложить, то со следующим побегом помогу ей я. И хрен ты её тогда найдёшь.
— А ты… — Лёва пригрозил мне пальцем, но сделал это с улыбкой. — … я тебя услышал. Услышал, — кивал он сам себе.
— Матвей, — услышал я шепот и повернул голову туда, где из-за машины вышла Ассоль.
Батя её тоже повернул голову на звук её шагов и невозмутимо посмотрел на дочь.
— А что не спим? — с нарочитой строгостью вопросил он.
— А вы почему… тут? — Солянка явно не была готова увидеть нечто подобное. Ещё немного и ущипнет себя, чтобы убедиться, что это не сон и глюки.
— Пьём, дочка. А мы тут просто пьём, — с тяжелым вздохом Лёва поднялся с табуретки и, придерживаясь за капот машины подошёл к Ассоль.
Я на всякий случай тоже встал и приготовился к неожиданным поворотам событий.
Лёва дошёл до дочки и, положив ладонь на её затылок, прижал опешившую Ассоль к своей груди. Обнял её двумя руками и шумно вдохнул запах её влажных волос, собранных в пучок на макушке.
— Больше так не делай, поняла? — сказал он так, будто…
Он там плачет, что ли?
— Не поняла. Ты меня сегодня, вообще-то, ударил, — Солянка, как маленькая, надули щеки, не спеша обнимать отца в ответ.
— Да я же испугался за тебя, дура! Ты посмотри, как у тебя батя похудел. А Петьке я уже отказал. Какая, к чёрту, свадьба, когда у меня дочь неизвестно где и неизвестно жива ли?
— То есть мне больше не нужно идти замуж за того, за кого ты захочешь?
— Сама себе жениха выберешь. Я не стану мешать.
Господи! Святой отец, ты ли это?!
— И за Матвея замуж разрешишь выйти?
— Нет, — тут же, не раздумывая, ответил Лёва.
Я тихо хохотнул, Ассоль застенчиво улыбнулась уголками губ.
— Пошли спать, дочка. Папа устал.
— Пойдём, я провожу тебя, — Ассоль перехватила отца, став для него опорой и повела его к выходу из гаража. — А с Матвеем что? Ты так и оставишь его в гараже?
— Пусть пиздует, куда хочет, — раздраженно махнул Лёва рукой и снова чмокнул дочку в волосы.
— Папа, ты воняешь…
Ассоль увела батя в дом, а мы с Ржавым пока вышли из гаража, у которого уже не было охраны. Полной грудью вдохнули предрассветный воздух, глядя на светлеющий горизонт.
Глава 49
Я кое-как довела папу до его комнаты. Выслушала кучу «комплиментов» о том, что я натворила, и как ему тяжело далось всё это.
— Сам виноват, — заключила я, уже просто уронив папу на его постель. Дальше сам разберется. Пусть хоть поперёк кровати спит, хоть частично на ней, частично на полу.
— Могла же просто сказать, что не хочешь, — причмокнул папа губами, уже засыпая.
— Ага. Так бы ты меня и послушал.
Я укрыла папины ноги покрывалом и тихо вышла из его комнаты, пока он не проснулся и вновь не начал рассказывать мне о жизни.
Проходя мимо маминой комнаты, услышала всхлипы. Хотела пройти мимо, чтобы, наконец, добраться до Матвея, но пришлось остановиться. На секунду возмущенно закатила глаза и вошла в мамину комнату, где мама, сидя в кресле у косметического столика, плакала с пустым бокалом вина в одной руке и с фотографией Жасмин в другой.
— Что у тебя случилось, мам? — я подошла к ней ближе и села на корточки у ног. Положила на её колено кисти рук, а поверх свой подбородок. долгие секунды, глядя на маму снизу вверх, ждала, когда она возьмёт себя в руки и сможет сформулировать всё, что у неё сейчас болит, в слова.
— Я пытаюсь понять, почему наша Жася ни разу не попыталась убежать? Неужели ей нравится так жить?
Я шумно вздохнула, на мгновение прикрыла глаза и, открыв, посмотрела на маму.
— Мам, ты тоже не похожа на счастливую жену, но продолжаешь ведь жить с папой. Почему не уйдёшь? Вы же уже даже не спите друг с другом в одной комнате, а о том, что вы встречаетесь с другими людьми, я вообще молчу.
— Мы с папой так договорились. Нам так удобно, — мама на секунду вспомнила, что бывает строгой, а ещё то, что я мелкая и во взрослые дела мне лезть всегда было запрещено. — А Жасмин никто не спрашивал. Папа просто взял и отдал её тому ублюдку.
— Ты тоже её не спрашивала, мама. Так что не надо всё валить на папу. Вам обоим было одинаково плевать, когда вы это сделали. Не строй из себя святую.
— Ты тоже, — фыркнула мама. — Не делай вид, что тебе есть до неё дело.
— Я и не делаю, — я выпрямилась и посмотрела на маму теперь уже сверху вниз. — Мне, действительно, есть до неё дело. Но в отличие от вас с папой, я её вытащу, и не буду просто так лить сопли в бокал. Спокойной ночи. Папа уже спит в своей комнате.
Я вышла из маминой комнаты и закрыла за собой дверь. Дала себе пару минут, чтобы прийти в себя, и спустилась вниз. Нашла на кухне аптечку, чтобы обработать уже, наверняка, засохшие раны Матвея, и вышла из особняка в сторону гаража, где он должен был оставаться.
Но, подойдя к кустам, за которыми был гараж, я услышала какую-то странную возню и кряхтение мужских голосов.
— Стареешь, командир, — этот голос мне отдаленно напоминал Юрин.
— Пошёл нахуй, — а вот это точно голос Матвея.
Я вышла из-за куста и опешила, увидев, как Матвей и Юра отряхивались от травы и оба замерли, увидев меня.
— Ты что здесь делаешь?! — набросилась я на Юру, понимая, что сейчас на территории этого дома он под большой опасностью. Сто процентов папа дал своим людям приказ поймать его и наказать максимально возможно способом.
— Этот чёрт спасать нас пришёл. Как через забор перелетел, я чуть не обосрался, — ответил за него Матвей.
— Какого хрена вы стоите?! — накинулся на нас Юра, стоящий передо мной в балаклаве. — Валим!
— Вот и вали, — махнул ему Матвей.
— Угораете, что ли? — Юра смотрел на нас, как на идиотов. — Вам валить надо, пока охрана жрёт, и батя спит.
— Кстати, мысль, — щелкнула я пальцами. — Но валить будете вы оба. Я останусь
