Под капотом странно щёлкнуло, панель приборов засветилась всеми огоньками сразу. Отец чертыхнулся и вырулил на обочину.
«Началось!»– Я аж подпрыгнул от этой мысли. А вслух проворчал:
–Говорил же: вернёмся.
–Тебя никто за уши не тянул,– огрызнулся отец и стал нашаривать фонарик в бардачке.
Я уже знал, что нам оттуда не выехать. Поломка может быть какая угодно, да только автосервис далеко, и дурака, чтобы нас туда отбуксировать, ночью не встретишь.
–Иди держи фонарь!
И я пошёл держать фонарь. Поломку заметили сразу: ролик натяжителя разлетелся от старости, и ехать нам было не на чем. В городе это было бы ерундой: ябы сам сбегал в«Автозапчасти», выбрал нужный ролик и заменил. Не с закрытыми глазами, даже с отцом, но заменил бы. Ночью же на пустой трассе о таком даже мечтать было неумно.
Отец остался на дороге ждать чуда, а мне велел сидеть в машине и помалкивать. Он прошёл чуть вперёд по обочине и встал под фонарем, чтобы его было видно с дороги. Машин не было совсем, кто нас тут подберёт?!
Я устроился на переднем сиденье, подобрав ноги, и стал себя ругать за то, что не уговорил отца повернуть в лагерь. Нет бы сказать: «У меня живот болит»,– слова абсолютно волшебные, и так они способны остановить даже пассажирский самолёт (ну если бы отец был пилотом), а сучетом того, что я на днях из больницы… Упустил. Или просто надуться, проворчать: «Ну и ладно, обойдусь»,– и демонстративно уставиться в окно. Отец бы повернул в лагерь из принципа, как бы ни торопился в свою Москву, он всегда покупается на этот фокус. Ничему его мать не учит!.. И сломались бы мы тогда у самого лагеря, в посёлке, где сколько хочешь машин, а может, и магазинчик запчастей найдётся…
Отец стоял под фонарём и даже руки не поднимал: за десять минут на шоссе так никто и не появился. Вдоль обочины шевелились на ветру высоченные сосны. В темноте они казались гуще, так сразу не поймёшь: лес или просто полоса у дороги. В окно постучали.
У машины стояла девушка, лет на пять меня старше. У неё были красивые рыжие волосы и здоровенный синяк на скуле. Откуда она появилась, я не заметил. На всякий случай, глянул в зеркало: машин за нами по-прежнему не было. Девушка опять постучала в окно, мелко барабаня пальцами, как будто спешила. Я сперва опустил стекло, а уж потом подумал: может, не стоило? Ночь, трасса…
–Здравствуйте. Я тут сломалась…
Похоже, девчонка плохо разглядела меня в темноте, но всё равно было лестно, что ко мне обращаются за помощью. Лестно-то лестно, а что я сделаю-то?
–Тут недалеко!– Она по-своему истолковала моё молчание.– Всего пять шагов. Мне бы только машину вытащить, а дальше…
–Вы в яму, что ли, съехали?
–Ну да!– Вот тебе и синяк на скуле. А я,признаться, не видел ничего, даже не заметил, как она подошла. Может, теперь так машины грабят? Деньги-документы отец взял с собой… Хорошая мысль – позвать отца!
–Сейчас! У меня отец рядом…– Я вышел, хлопнул дверью (пусть угоняют, а япосмеюсь!). Стоя девушка была выше меня на голову и уже могла бы разглядеть, что перед ней подросток, но звать отца всё равно не захотела.
–Не надо, мы справимся.– Она взяла меня за руку и, раньше чем я успел возразить, быстро потащила вниз по склону.
У меня перед глазами только мелькали заросли лопухов, кусты, деревья. Ничего себе она улетела! Если, конечно, не врет. Вопить «пап!», когда тебя уже волокут в кусты выручать девушку, было всё-таки неловко. Я высматривал машину, но видел только деревья, мусор и ветки под ногами, даже аварийные огоньки нигде не горели.
–Эй, погодите! Надо всё-таки отца позвать, хотя толку… Мы ведь сами тут сломались…
Сзади послышался визг тормозов, жуткий грохот и почему-то бряканье цепи. Девчонка резко встала, и явлетел носом в её спину. Потом оглянулся и увидел, как тяжёленький кузов, радостно мигающий аварийкой, катится кубарем вниз по склону. Колёса мелькали, как лапы здоровенного диковинного животного. Казалось, что оно так играет. На том месте, где секунду назад стоял наш автомобиль, всё ещё тормозила фура.
Водитель выпрыгнул из кабины (мне показалось, что на ходу) и побежал вниз к нашей машине. Наверное, он думал, что там есть люди. Отец тоже бежал к машине и меня, конечно, не видел в темноте среди кустов и деревьев. Наверное, тоже думал, что я там. Я хотел крикнуть ему и почувствовал, что мою руку отпустили.
–Вот и приехали! Отец расстроится…– Я повернулся к девушке, но её больше не было. Ни впереди, ни справа, ни слева, я ещё минуты три вертел головой: куда ж она подевалась? И где её машина, которую надо вытаскивать? Я даже сделал несколько шагов дальше в заросли, пока не запутался в кустах и не понял: машина бы тут всё поломала. Не было никакой машины!
–Васька!– В пятидесяти метрах от меня отец пытался открыть помятую дверь нашей перевёрнутой легковушки. Даже фонарик не включил, иначе бы давно увидел, что меня там нет. Грохот стоял такой, будто он чеканит по двери кувалдой. Надо было бежать, чтобы успокоить его, а ястоял, как дурак, будто в землю врытый, и всё думал: «А где девчонка-то? Где машина?» Пока тормозил, ноги среагировали вперёд головы и всё-таки побежали в нужную сторону. Надо было крикнуть, но голос пропал, как в страшном сне. Я поднял руку и помахал, хотя вряд ли отец смотрел в мою сторону.
–Васька!
Я не смог выдавить из себя никакого ответа. Бежал к отцу, пока не запнулся о какую-то проволоку. Растянулся на земле и буквально носом уткнулся в еловый венок.
–Я здесь, пап!– Я всё ещё валялся на земле, уставившись на еловые лапы, переплетённые грязной лентой. На обочинах много таких венков. Без имени, без фотки и даты. Но тогда, лежа на пузе в двадцати метрах от перевёрнутой машины, я точно знал, кому повесили этот. Похоже, не в этом году дело было: вон как всё вокруг заросло.
–Васька, жив? Ты как здесь?!
–Вышел.
Отец сгрёб меня в охапку и так держал долго-долго. Я даже успел кое-как осознать произошедшее и заодно изучить лицо водителя фуры. Он стоял в шаге от нас, курил и деликатно отворачивался, что-то бормоча под нос. Вроде не пьяный, а вот не заметил машины, мигающей аварийкой…
–Посидите у меня в кабине, пока дэпээсников ждём.– Голос у него был молодой. А на вид не скажешь. Я бы дал ему лет сорок.
Отец что-то пробубнил в ответ. Я так понял, что он согласился, и побежал вперёд, бросив: «Мне нужно позвонить!» Отец ещё кричал что-то из-за спины типа: «Осторожнее там»,– а яуже отыскивал номер Кита. Ну и что, что ночь! Моё дело не терпит.
–Где пожар на этот раз?– Голос у него был не сонный, уже хорошо.
–Я у тебя свёрточек забыл в трениках.
–Видел. Там что-то бьющееся? Я долбанул нечаянно, извини.– Он говорил об этом так спокойно, как будто там и правда дурацкая глиняная поделка. Кривая чашечка маме на Восьмое марта. Детский сад, вторая группа, Вася К.
