как глупо подставился… Защитник… Ар не слабая девчонка и сама бы справилась, раньше справлялась. Если бы его голова оставалась холодной, этого бы всего не произошло, но он пытался изображать эмоции, хотел убедить всех, что что-то чувствует, наконец, и сам поверил в это, и вот чем всё кончилось…
Хафэр, сам того не заметил, как оказался на самом верхнем этаже, у дверей подъёмника. Он зашёл в кабину, подумав, как хорошо было бы подняться в Нижний город, находящийся вне этого мира. Самому узнать, что случилось в день, когда всё, что воздвигал отец на протяжении многих сшодов девсов ходов — рухнуло, и главное: Почему? Какова его — Корэра — роль в этой неизвестно кем затеянной игре? И каким будет следующий ход? Но дорога в Нижний город оставалась закрыта.
Хафэр поднялся в самую высокую точку Гозеса, называемую концом шпиля дворца, на самом же деле являвшейся смотровой площадкой, с которой открывается вид на весь город, на стену, построенную совсем недавно, и на золотой песок, покрывающий всё до обозримого края и намного дальше.
Прохладный ветерок ударил Хафэра в спину. Он убрал светло-голубые кудри с лица — как бы Хафэр не пытался их прямить, волосы, растрепавшись, снова завивались сами собой, и он становился похож на облачко, маленькое и миленькое. Ему нельзя быть миленьким — он Император, к нему все должны относиться серьёзно. Почти никому и в голову не приходило сравнить золотые кудри отца с облаками, а его сравнивали и брат, и мать, и что самое обидное — сам отец.
Хафэр послав ко всем богам по одному, нахлынувшие воспоминания о былом, перелез через ограду, спрыгнул. Падение продлилось не долго — ему никогда не хватало духа долететь хотя бы до середины шпиля, да и не было в этом необходимости, а значит и смысла. Гораздо приятнее было для него парить в восходящих потоках энергии.
Расправив белые крылья, Хафэр растворился в облаках.
Ветер иногда сносил его — лететь было очень… неудобно — лишённая подвижности рука сильно мешала, её приходилось придерживать. Полёт оказался дня него непривычен — он слишком давно не делал этого. Всё не было компании: брат всегда был слишком занят, либо устраивал такое, что потом приходилось жалеть о том, что к нему обратился, а… Об этом и вспоминать не стоило. Были ли крылья у отца, никто не знал, может, он, как создатель миров, сам устанавливал их законы и запросто мог их нарушать. У матери точно крыльев не было. Да и куда с ней летать? Ей никогда не были интересны все эти приключения и странствия, она любила, чтобы всё было красиво, много времени проводила на светских вечерах, всегда пыталась затащить их с собой. Сейчас всего этого не было. Теперь Корэр остался один, и рад был бы посидеть на коленях у отца или матери, и послушать всегда пугавших его тёток и дядек, наперебой талдычащих какой он миленький, и как идут ему все эти рюшечки и бантики, но тогда хотелось казаться серьёзным, а теперь приходилось быть, но очень не хотелось.
Золотые волны сменились скалами, настолько высокими, что песок не мог их накрыть, а за ними бушевали синие. Хафэр пролетел над водой, отыскивая приметный камень, сложил крылья, спрятал их, чтобы не намокли и не пришлось сушить их потом, нырнул, подняв брызги.
У поверхности вода была тёплая, нагретая лучами дневной звезды, он хотел остаться наверху — там было хорошо, но ему нужно было спуститься вглубь.
Хафэр нашёл по никому не заметным знакам пещеру — в этот раз он угадал с местом погружения — заплыл в неё. Он петлял в лабиринте тоннелей, с лёгкостью ориентируясь в почти абсолютной темноте, здесь видеть ничего не нужно, он ощущал каждый выступ.
Заплыв в самый глубокий карман он опустился на дно — дальше плыть уже некуда, на всей планете это было место самое близкое к центру, ещё ближе уже не подобраться, только пройти через твёрдую породу. Для хранителя, способного управлять силами миров это бы не составило труда, но он не колдун. Он, пожалуй, был самым худшим вариантом, но он был единственным, кому хватило сил заключить контракты, разорванные его братом, действовать тогда нужно было быстро — планеты лишившиеся хранителей рушатся — и выбирать особо не приходилось. Конечно, спасти он успел не всё, только звезду, Ренто с её тремя спутниками, и пару планет перед ней — из тринадцати осталось всего три, а потратил он немалое количество своей энергии — своей жизни, от этого его волосы потемнели: из ослепительно белых стали голубоватыми. Конструкция из уцелевших планеток получилась хрупкая, всё развалится, если не восстановить то, что успело разрушиться. Но он просто не мог. Он в отличие от брата, даже с климатом на Ренто не мог разобраться. После того, как всё пало, начали наступать пески, брат всё исправил бы, не затратив на это и дня, для брата не было проблемой ускорить вращение, заставить день прийти быстрее, так была выиграна Первая война; а Корэр мог только строить стены…
Он бесполезный, никчёмный, не он должен править. Но ведь не могла же Судьба ошибиться⁈ А может, и нет никакой Судьбы? Может всё это лишь чья-то игра? Определённо всё это — игра безумца! который разбросал фигуры по полю, не руководствуясь никакой логикой, лишь сделав вид, что всё продумано наперёд, и теперь они сами, также делают вид, будто знают, что творят, а всё неудачи и необъяснимые прихоти, списывают на волю Судьбы. А если это так, то он — Корэр — никому ничего не обязан.
Хафэр выхватил меч, хотел разрезать плоть мира, но вокруг него была вода, которая как только появилась бы щель, устремилась бы в неё. Пришлось подняться на поверхность, и доплыть до скалистого берега.
Только Хафэр вылез на площадку, достаточно широкую, чтобы уверенно встать на ней и сосредоточиться, перед ним на камень опустилась огромная хищная птица, с рябым оперением. Хафэр отрицательно покачал головой, взглянув в золотые глаза, выхватил меч, развернулся и собрался было бежать прочь — в другие миры, но сильная рука схватила его за шиворот, рванула назад.
Гэо подхватив Хафэра на руки, немного устало проговорил:
— Чего же ты бежишь? И не стыдно тебе? Брат твой в этом возрасте монстров противоречащих законам создателей истреблял — делал всё для спасения миров, а ты бежишь?
Хафэра насторожил тон друга, и это «ты» — непривычно резало по ушам. В этот раз Гэо
