— Драго? — выдавила из себя новую версию, когда тошнота прошла.
Они внезапно ускорились, метнулись вправо, влево, девушка больно стукнулась грудью о шип гребня, зашипев от боли.
— Вот прилипчивые блохи! — с восторгом проорал калкалос.
— Где? — завертелась Юля, пытаясь разглядеть, от кого они так рьяно уворачиваются. И тут она оказалась висящей вниз головой. Внизу равнодушно поблескивала гладь моря, над ней тенями распростерлись крылья, неподвижно зависнув в воздухе. Они не падали — парили, несмотря на попирающие аэродинамические законы позу. Потом ее внимание привлекло движение справа, Юля повернула голову, чтобы натолкнуться на ошалелый взгляд парня в шлеме и очках, сидящего на похожей на гигантского орла птице.
— Держись! — прокричали с другой стороны, и более быстро сориентировавшийся всадник попытался стащить ее с дракона, но только мазнул рукой по плечу, а дальше мир перестал «висеть», море резко рвануло им навстречу. Они падали под оглушительный девичий визг. И только у самой воды горизонт поменялся, ящер выровнялся и заскользил над морем в сторону утесов.
Глава 21
Когда летишь вниз со скоростью свободного падения, в ушах собственный крик и свист ветра, мыслей в голове нет. Хотя нет, о том, что над ней многотонная туша, которая вмажет ее в воду, Юля подумать успела. Как и зажмуриться, и приготовиться к смерти.
— Ну и у тебя и голосилка, чуть не оглох, — проворчали в голове, ее дернуло, тело приняло нормальное положение.
— Сдурел? — гаркнула девушка, ощущая себя гражданским, внезапно оказавшимся на поле боя аккурат между двух воюющих сторон.
Следующие пять минут, пока они скользили над водой, Юля была занята тем, что училась заново дышать, вспоминала известные ей ругательства, посылала успокоительные эмоции по связи Совенку — потому как чувствовала беспокойство детя, и наслаждалась острым приступом любви к жизни. Настолько острым, что сейчас она была рада даже получить выволочку от Четвертого, как и унизительный подарок — куклу.
Чтоб она еще раз села на этого чешуйчатого осла… И кто только ему права на полеты выдал? Шумахер недоделанный… Чтоб ему до конца жизни ползать, а не летать… А куда смотрят парни на «блохах», тьфу, «орлах»? Если в воздухе нет дорог, это не значит, что каждый может летать так, как ему вздумается…
— Ты повторяешься.
Она так увлеклась, что забыла о пребывающем в голове товарище. С досадой подумала о том, сколько всего надо освоить первоочередного… Вот, например, экранирование мыслей.
— А ты еще раз урони и, может, снова вдохновение придет, — огрызнулась Юля.
Дракон вильнул, вставая на бок, и девушка заголосила, вцепляясь в гребень:
— Нет-нет, я пошутила, не надо больше.
— Спокойно, личинка, у Драго все под контролем… Это же так весело — стряхивать блох с хвоста.
Юля могла бы поспорить, но кто ее послушает… Боком они втиснулись в узкий каньон, разбивший высокий берег на две части. Понеслись между отвесных скал, и Юля пригнулась, вжимаясь в дракона, чтобы не задеть головой камень. Вильнули, заворачивая в ответвление.
Здесь ширина позволяла встать на полное крыло. Где-то далеко внизу журчала вода, между скал клочками белел туман, а они призраком скользили в чернильной мгле глубокого ущелья. «Блох» заметно не было и, кажется, их потеряли. Вот и хваленые иномирные технологии — Юля с раздражением покосилась на свой браслет.
— Я не понял, что ты там несла, личинка, про ГАИ и полосатый жезл. Этим артефактом кого ловят?
Сложно послать того, кто обосновался в голове. Еще и так, чтобы не обиделся и не скинул вниз. Пришлось объяснять.
— Права, учеба, — грохотало в голове смехом, — меня мамаша из гнезда выкинула — вот и вся учеба, папаша за хвост цапнул, чтоб шустрее махал, считай, права выдал. Тяжело вам, ползающим, без крыльев-то.
По Юлиному мнению, тяжело без мозгов. Без крыльев жить как раз можно.
Они устроились на широком уступе. За спиной темнела скала, внизу шелковистой простыней расстилалось море, разделенное лунной дорожкой на две части. «Блох» видно не было, и от Драго неслись волны самодовольства. Юля сидела, привалившись к теплому боку, остро жалея, что куртка осталась во дворце. Дракон был как большая печка, и одна часть тела девушка пребывала в блаженном тепле, зато вторая подмерзала.
— Слышь, самка двуногих, ты решила остаться не только без крыльев, но и без огня? — спросил ящер, когда она уже начала постукивать зубами от холода. Повернул голову, фыркнул, обдавая теплым воздухом, и на Юлины плечи легло, укутывая, драконье крыло, а колени придавило тяжелой башкой.
Искушение было слишком велико, и девушка осторожно провела пальцами по гладкому носу. Дракон смежил веки, пустив от наслаждения из ноздрей пару струек дыма.
— Мой огонь, что хочу, то и делаю, — ответила, активно почесывая надбровные дуги зверя.
— Глупая трусливая личинка, — не согласился калкалос, — заперла огонь в клетке и спрятала когти? Не думала, что огонь копится и когда вырвется, сожжет все вокруг?
И почему у Юли складывалось ощущение, что ящеру глубоко плевать на «все вокруг», а вот запертый огонь его тревожит, точно судьба близкого родственника.
— И что предлагаешь? — спросила с раздражением. Прицепились с магией, будто у нее других проблем мало.
— Смотри, самка, — тонна снисходительности отстранилась, поднялась на лапы, демонстрируя себя. Сначала в темноте вспыхнула красная искра, постепенно разгораясь в желто-красное пятно, она поползла по дракону. Нет, поправила себя девушка, она ползла внутри дракона от груди вверх, к горлу, меняя цвет чешуи на золото-алый, чтобы затем выстрелить метров на пятнадцать широкой, ревущей струей пламени.
Юля заслонилась, уберегая глаза, но все равно нахваталась зайчиков. Огнемет вышел фееричным, что тут и говорить, но девушка продолжала пребывать в недоумении — ей сейчас что? Предложат поплеваться пламенем?
Предложение отдавало дикостью, как дикостью было то, что внутри внезапно отозвалось — загорелось, зажглось, словно дракон будил в ней… Дракона? Цивилизованная часть охнула, возмущенно засуетилась, заново выстраивая барьер между поселившейся внутри чуждостью и собой. Но мир решил иначе.
Калкалос повернул голову, ловя ее взгляд в тиски ярко-желтых с вытянутыми зрачками глаз. Рыкнул, обнажая немаленькие такие клыки. И Юле сразу вспомнилось, что ящеры ни разу не травоядные. А она тут с ним одна на скале… Даже «блох» и тех потравили.
— Личинка, не зли меня.
В янтаре полыхнуло обещание сожрать, если Юля его все-таки разозлит.
— И что ты хочешь? — в ней всколыхнулась ответная злость. Вскочила, сжимая кулаки. — Я не могу плеваться огнем, я — не дракон, тьфу, калкалос. Я — человек, понимаешь?
Уже не говорила — орала, подступая к самой морде и искренне жалея, что морда высоко — не допрыгнуть.
