вдруг Кай погиб? Или хуже того — я никогда не узнаю, что с ним стало». Приходилось гнать эти мысли.
Вскоре чаща немного отступила. Мы выехали к раскуроченному «Десантнику». В ярком свете двух лучей было видно, как заржавела его поверхность. Только машина остановилась, я в нетерпении спрыгнула на землю и принялась кричать и метаться вокруг:
— Кай! Кай! Кай!
Вадим ошалело наблюдал за мной.
— Ш-ш! Не ори, вдруг зверьё набежит, — прикрикнул он.
Я осеклась, достала из вездехода фонарь и принялась методично обшаривать территорию. Ничего, никаких следов присутствия дракона. Поляна заросла, скрывая все следы. Сине-зелёные кусты, казалось, норовили пролезть даже в люк корабля. Прошедшее время легко читалось на каждом изгибе корпуса «Десантника».
Вадим запустил разведчика в воздух.
— Ничего, — через какое-то время констатировал он.
А я ярко вспомнила, как израненная и почти умирающая лежала внутри крошечного судна, а Кай сидел у люка и смотрел в звёздное небо. Он шептал слова на неизвестном мне языке, словно молился.
Слёзы сами собой покатились по щекам. Я стёрла их и твёрдо произнесла:
— Посмотрю внутри.
— Давай, — послышался ответ Вадима.
В корабле пахло чем-то затхлым. Застоявшийся воздух создавал впечатление безысходности. Было пугающе тихо. Все поверхности покрывал толстый слой пыли. С первых секунд я поняла: внутри очень давно никто не бывал. Вопреки охватившему меня разочарованию стала водить фонарём по стенам. Круг света выхватывал внутреннее убранство, вызывая во мне болезненные воспоминания. Вдруг яркий луч скользнул по чему-то, до боли знакомому. Я приблизилась, провела пальцами по нацарапанным буквам, почти незаметным под слоем пыли и грязи. Сердце болезненно сжалось.
«Живи», — гласила надпись. В эту секунду я поняла: главное — чтобы был жив, неважно, увидимся ли мы. Ладонь бессильно скользнула по металлической поверхности. Что-то шершаво-острое оказалось под пальцами. Я направила фонарь туда.
— В доступном радиусе никого. — Раздался голос Вадима.
Он протиснулся внутрь и спросил:
— А тут чего?
— Ни-че-го, — грустно ответила я. — Можешь дать мне пару минут? Хочу побыть здесь наедине.
— Ладно, — бросил мужчина и исчез за провалом люка.
Я наскоро стёрла пыль с того места, где только что были мои пальцы. На стальной поверхности выделялись неровные символы. Драконий язык не был мне знаком. Я достала личный коммуникатор, сфотографировала надпись. На секунду внутренности корабля озарила вспышка.
Вадим просунул голову в люк, поинтересовался:
— Что там у тебя?
— Ничего. Пошли, — деланно равнодушно выдала я, а у самой сердце заходилось от нахлынувших эмоций.
— Тут, похоже, давно не было никого живого, — констатировал очевидное геолог. — Дальше куда?
— Его корабль должен быть в нескольких километрах, в ущелье.
— О, не видал кораблей ящериц вот так, вживую.
— Вот и посмотришь, — сказала я, а про себя подумала: «Если он там».
Путь до вражеского корабля оказался дольше обещанных нескольких километров. Вадим заговорил о возвращении к куполам станции.
— Не хочу до самого утра по лесу мотаться, — недовольно высказался он. — Давай завтра продолжим. Тут ещё зверьё какое-то. Далеко, но всё-таки.
Сканер действительно зафиксировал тепловые сигнатуры, но те двигались стороной и на приличном удалении.
— Да брось, почти приехали, немного осталось.
— Ань, а если никаких следов не найдём, что тогда?
Думать о таком исходе не хотелось. Я пожала плечами.
— Возьми правее. Ближе к руслу.
Вадим выкрутил руль.
Должно быть, геолог и не хотел найти что-либо. Живой дракон, действительно, стал бы большой проблемой.
Вскоре вездеход остановился. Русло реки пересохло и выглядело теперь словно ущелье, неровной дугой разрезающее лес. По дну его тонкой ниткой пролегал ручей, теряющийся в буйной сине-зелёной растительности. Чужой корабль лежал на дне оврага, теряясь среди кустов и ночной темноты. В памяти всплыли образы, как шла по этому оврагу, как наткнулась на шакалов, как встретила дракона.
— Твою ж мать, — выдохнул Вадим. — Я туда не полезу.
— Тогда здесь жди, — сказала я и, перевесившись через сиденье, стала рыться в сваленных сзади сумках.
— Не, ну чё ты сразу? Ладно, пошли, — забормотал геолог.
Вадим повесил на плечо ружьё со снотворным.
— Вон ту сумку возьми, — велел он.
— Почему эту?
— Сигналки там. Внизу хоть глаз выколи.
Я схватила указанную сумку, и мы побрели к оврагу.
Вниз не спускались, а скорее катились. Крутой склон осыпался комьями сухой земли.
Было тихо и безжизненно. Никаких следов. С первого взгляда заметила, как обветшал корабль, покрылся мшистыми зарослями, побурел от влаги и солнца.
Вадим шарил вокруг фонарём. А я застыла, боясь увидеть последнее доказательство того, что Кай погиб.
— Ань, ну ты чего? Внутрь полезешь? — оборвал моё оцепенение геолог.
— Да, полезу. Давай ещё раз разведчика запустим.
— Запустим, когда назад пойдём. Тебя подсадить, что ль?
— Не надо.
Я подтянулась и влезла внутрь, включила фонарь.
От воспоминаний стало невыносимо больно. Кай предстал перед глазами, словно живой. В воображении я ясно увидела, как он, мокрый с ног до головы после встречи с речной тварью, сбрасывает одежду, смотрит пронзительно и сердито.
Вадим залез следом.
— Ни хрена себе! — присвистнул он и стал осматриваться.
Внутри явственно присутствовали следы затопления. Некоторые поверхности захватила плесень. Больше всего меня поразило полное отсутствие признаков жизни. Похоже, Кай не был здесь очень давно.
— Твою ж мать, чё тут случилось-то? — продолжал поражаться Вадим.
— Корабль затопило, — спокойно ответила я. — Был сезон дождей, овраг, в котором мы сейчас, заполнился водой.
— Обалде-е-ть. — Геолог светил фонарём во все стороны.
От мельтешения луча света закружилась голова.
Я прошла к панели управления. В этой части корабля всё было выворочено, словно дикий зверь в ярости крушил попавшееся на глаза.
«Странно, — подумала я. — Когда мы оставляли корабль, панель была цела».
— Ого! А с панелью что? — удивился Вадим и полез под неё, осматривая оголённые внутренности приборов.
— Не знаю, — задумчиво проговорила я. — Когда видела корабль
