в последний раз, приборы были целы.
Мужчина уселся на колени и стал вдумчиво оглядывать торчащие провода и оголившиеся устройства блока управления.
— Понимаешь что-нибудь? — спросила я с надеждой.
— Не. Так с ходу ни черта не разобрать. Эту хрень бы Петру показать.
«Покажем, — подумала про себя. — Впереди долгие месяцы».
А вслух пробубнила:
— Ага.
Вадим довольно долго возился, а после предположил:
— Может, твой дракон, это, ну мастерил что-то. Смотри, вот тут как будто блок питания должен быть, ну по логике. А его типа сняли. Хотя хрен разберёшь, как у них тут всё. Ого, а это чё? — Геолог вытащил из кармана мини-отвёртку и принялся расковыривать нечто, мне непонятное. — С собой возьму, — пояснил он.
— А как объяснишь находку?
— Кх, так я сразу показывать не буду. А потом всё равно эту жестянку обследовать будем.
Я пожала плечами. По правде говоря, мне было всё равно.
— Вадим, как думаешь, что он мог ремонтировать?
— Фиг знает, — он пожал плечами. — Ань, давай возвращаться. Я планировал хотя бы пару часов поспать.
Я почувствовала, как ком подступил к горлу и глаза стали влажными.
— Нет тут никого, — не глядя на меня, произнёс Вадим.
— Нужно до реки проехать. Там берег осмотреть, — заспорила я.
Мужчина посмотрел на меня сочувственно и твёрдо сказал:
— Аня, кроме нас, здесь никого нет.
— Мы этого не знаем. Планета огромная, а мы только пару десятков километров проехали, да и то в одну сторону, — упрямо проговорила я, чувствуя, как катится слеза по щеке.
Вадим помедлил, прежде чем ответить:
— Ну, на планете нет разумной жизни, это точно. А одного дракона найти, ну не знаю. Если живой и в этом поясе, найдётся. В других случаях — нет.
— В каких других? — с нотками истерики уточнила я и добавила задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь: — Он бы не стал уходить от корабля. Никто бы не стал.
— Это верно, — вздохнул Вадим.
Мы помолчали.
— Ладно. Давай завтра проедем дальше, чтоб ты успокоилась.
— Хорошо, — согласилась я, хотя мне хотелось кричать и реветь, ехать немедленно. — Спасибо, Вадим, что помогаешь.
Умом понимала: до рассвета нужно вернуться.
— Ань, всё-таки я не понимаю, ну понимаю отчасти. Всё же почему для тебя это так важно?
Я вздохнула, посмотрела на геолога и проговорила:
— Он спасал меня раз за разом. Я бы здесь не выжила. Была бы мертва, понимаешь?
— Вот этого и не понимаю. Я считал, что ящерицы… Ну, знаешь? Почему спасал, а не убил?
— Не знаю, — ответила я, думая о том, что тысячи раз задавала себе тот же вопрос. Потом добавила: — Может, боялся одиночества или просто пожалел.
— А какие они вообще?
— Разные, как и люди.
Вадим хмыкнул.
— Ладно, поехали, — сказал он.
— Надо ещё разведчик подальше запустить, — напомнила я.
— Да, — согласился Вадим.
У люка он остановился и выругался.
— Что? — Я поспешила к нему.
Поодаль в овраге скользили знакомые тени: взъерошенная тёмно-зелёная шерсть, костный гребень вдоль спины.
В первую секунду я испытала иррациональную радость от вида до боли знакомых тварей. Показалось, будто сейчас невесть откуда выскочит дракон в жутком чёрном одеянии и с оружием в руках. Сердце затрепетало. Но то было лишь обманом воображения. Шакалы медленно приближались. Их было пятеро. Звери смыкали полукольцо вокруг корабля.
Вадим ещё раз смачно выругался.
— Откуда они нарисовались?! — возмутился он. — Ну и образины! Волки, что ли, или собаки? Чтоб их черти драли!
«Ничего не изменилось», — подумала я. И такая обида взяла, что планета живёт своей жизнью, а моего дракона словно след простыл.
— Они огня боятся, — бросила Вадиму, схватила сумку, достала сигнальную шашку.
Геолог взял ружьё. Я запалила сигналку, бросила одной из тварей под нос и тут же спрыгнула с люка, держа в руках вторую шашку.
— Куда? — заорал Вадим.
Твари бросились врассыпную от горящего, чадящего дымом факела, но уходить совсем не торопились. Я не понимала, что собираюсь делать, будто дурь ударила в голову. До смерти хотелось отвести душу, выместить на ком-то невыносимую боль.
Хлопок, Вадим выстрелил. Я не видела, достиг ли дротик своей цели. Побежала на ближайшего шакала, на ходу зажигая сигнальную шашку. Зверь замешкался на секунду, а потом бросился. Я выставила перед собой пылающий огонь, ладонь жгло. Ослеплённый шакал промахнулся. За мгновение до того, как зубы должны были сжаться на моём предплечье, я нырнула под шакалью морду, прокатившись на спине, ткнула куда-то в зелёную шерсть горящую шашку. Тварь завизжала. Раздался хлопок, ещё хлопок. Шакал дёргался и извивался, а я навалилась на него и била наотмашь горящей шашкой.
Когда зелёная туша перестала двигаться, услышала голос.
— Что ты, твою мать, творишь?!
Я огляделась. Вадим стоял у корабля, взъерошенный и ошалелый. Вдалеке лежал на боку шакал, видно пытался уйти, да свалило снотворное. Других тварей как ветром сдуло. На земле тлел сигнальный факел. Второй валялся рядом, шипя и испуская искры. У ног бесформенной кучей лежала мохнатая туша. Пахло палёной шерстью. Мышцы болели, локоть саднило. В голове стоял шум, и вместе с тем было удивительно легко.
Вадим смотрел на меня как на припадочную. Мне вдруг стало стыдно за безрассудную выходку.
— Что это было? — поинтересовался он не то зло, не то удивлённо.
— Прости. Извини. Нашло что-то, — стала оправдываться я. — По старой памяти.
— Они же огромные, эти твари, Ань, сдурела совсем?!
— Да нет, эти некрупные. Это же шакалы, — выпалила не подумав, увидела выражение лица геолога и осеклась.
— Не крупные? — недоумённо переспросил он и, помолчав, велел: — Иди к вездеходу. Откуда ты взялась-то такая?!
Подниматься по склону было сложно, обожжённая кисть горела огнём, саднило спину и ушибленный локоть. Навалились слабость и оцепенение. Я боялась думать о Кае, страшилась, что вернётся чувство беспомощности и тоски.
У
