Дура. Какая же она дура… Столько лет и все дура. Ничему-то её жизнь не научила. Как была рядом с ним растерянной, глупой девчонкой, такой и осталась. И сбежать от этой своей глупости так и не получилось…. Думала спрятаться ото всех? Надеялась, что пожалеют, оценят заслуги. Что если и будут использовать её «дар», то по-человечески, щадя и ни к чему не принуждая…
Только кто в здравом уме будет разбрасываться такими специалистами? И гарклану понятно — никто! Вот и Марий разбрасываться не собирался. Решил завербовать на благо государства, и чтоб на глаза, поближе…
Ну тогда бы уж приказал, и всё на этом, гневно возмутилась Лииса. Он, как главнокомандующий, имеет право ей, военнообязанной, приказывать.
То ли здравый смысл, то ли холодный расчет выживаемости настойчиво нашёптывал ей, решить эту проблему одним махом. Марий внизу, под ней. И никто не узнает. А ментальное сканирование она и сама сможет обойти. А если совсем туго будет, девчонка старика Хьюго поможет каким-нибудь артефактом.
Просто неловко толкнуть ногой…
Просто. Всего лишь неловкость…
И никаких преследований больше за редкий талант. И вот он — тихий домик в глухом диком лесу. Только она и её одиночество. И никто больше им не помешает… Кроме её глупого сердца и совести, разумеется…
— Олюшко! Стоять! — Ну вот. Так и есть. До приказов дошёл… — Стой тебе говорю… Нет там никакого света! Ночь на дворе! — рычание из недр Зенкиной горы голосом императора одновременно бесило, смешило и пугало.
Ну, скажем, не ночь, а светать уж должно, наверное. Но да, таки ночь. Про свет — это она от страха и волнения крикнула, чтоб рассыпать неловкую ситуацию.
Но справедливости ради, свет, не свет, а воздух свежий чувствовался всё сильнее.
И с физподготовкой у главнокомандующего явно недобор в виду преимущественно сидячей работы. Даже Палица животиком не обременён, в отличие от его императорского… Лииса на миг замерла, воскрешая в памяти могучую стать их нынешнего государя, и покачала головой. Вообще непонятно как он исхитряется карабкаться следом.
Лииса зажмурилась и остановилась, с трудом переводя дыхание.
Холодный воздух снаружи коснулся горящего лица и забрался за ворот растрепленной падением рубахи. И Лииса удивлённо почувствовала, что ей хорошо. Прямо сейчас, и не в глухом диком лесу, в домике в тишине, а вообще бесы знают где, и с опасным соперником под задницей.
Она подтянулась на руках, осторожно протискиваясь наружу, под огромные осенние звёзды и почти свалившуюся за ратицкий лес изумлённую, седую луну и облегчённо выдохнула, опускаясь прямо в жухлую траву около неприметного в темноте лаза.
— Руку дать? Или сам?
— Пощади моё самолюбие, женщина! — прошипел Марий. — И вообще…
Что вообще, он договорить не успел, очевидно, тратя все силы на то, чтобы выбраться наружу. Но гордость империи — широченные плечи Мария Первого, первого императора великого Тиора, этому сильно препятствовали.
— Может, тараном его? — вяло предложила Олюшко.
— Я ещё наследников не оставил, — сдавленно просипел Марий, с ослиным упорством толкая мощное тело вверх, — чтоб таранить гору, в которой сижу.
А ведь ещё четверть часа назад это его не смущало…
— Кровью пахнет. Странно, — настороженно пробормотала Лииса. Действительно заметно пахло кровью. Металлом и какой-то фантастической, пленительной сластью. Сильно. Аж голову вело.
— Ничего странного, — проворчал Марий. — Плечо, кажется, разодрал. Олюшко коротко скосила глаза, бегло сканируя ущерб — не страшно само затянется.
— Всё. Застрял. Почеши левое ухо, а?
Лииса подумала, что это вот "всё" она регулярно слышит от Сешеня, и что ей действительно любопытно, кто из них у кого его перенял.
— Так что у тебя там с Палицей? — недовольно спросил император из узкого лаза в горе. — Лииса отдёрнула руки, уже было тронувшие заострившиеся кончики августейших ушей. — Ну и смысл был становиться императором, если даже уши почесать некому? — возмущённо буркнул Марий.
По мнению Лиисы, императором он стал совсем не для этого, но вынуждена была признать, что с ушами, да, осечка вышла. Недосмотрел — в уставе ни слова про почёсывание императорских ушей даже близко не было.
Лииса тяжело вздохнула, ругая себя распоследними словами за бесхарактерность и женскую душевную слабость, встала в широкий упор и, взявшись за достояние империи — широченные августейшие плечи — скомандовала:
— На счёт три. Раз, два. Три! — что было силы ударила Мария в сустав. Плечо выскочило с громким щелчком, и Марий продвинулся вверх по локти. Он и сам ей помог, рванувшись вверх, доверчиво следуя её команде.
Олюшко мельком подумала, что будет невероятной удачей, если её за это не казнят.
И хоть она знала, что всё делает правильно, и это единственный способ сейчас вызволить его, услышав царственное решительное "К-ха!", переходящее в рассерженный рёв, струхнула.
Но бежать не посмела. Всё-таки плечо ещё на место ставить надо.
Марий выскочил из каменной ловушки, как пробка из бутылки с игристым, со зловещим шипением. Ободранный, грязный, с гневно перекошенным лицом и пыльной косматой головой, он наступал на Лиису угрожающе медленно.
— Только не сажай…те меня за измену! Я всё исправлю! — выпалила и, зажмурившись, отвернула голову вбок.
— Хорошо, — покладисто согласился Марий. — За измену не посажу. — Бесы! Как это она забыла, что говорит с первым интриганом королевства? — Посажу за членовредительство! Под домашний арест.
Лииса выдохнула. Домашний арест — это не публична казнь, это не так страшно.
— И пока третьего сына мне не родишь, не выпущу, так и знай!
Понятно. Болевой шок, бред, наверняка температура…
— Руку давай, и я пошла. — Марий повернулся к ней выбитым плечом, Олюшко попробовала к нему приноровиться, но с его комплекцией даже для её роста это было смешно. Она осторожно подтолкнула главнокомандующего на камни, аккуратно примеряясь, чтоб взять руку в правильный захват, и стоя оказавшись ненамного выше его сидящего.
— Троих… Да я лопну! — пробормотала тихонько, стремясь унять щекотку внутри.
Марий заржал, и плечо с хрустом встало на место.
— Больно! — от зычного возмущённого рыка с деревьев где-то внизу взметнулись шумные чёрные птицы.
Чудно. Теперь весь лес в курсе, что они именно здесь.
— Зато быстро, — отмахнулась Лииса, проверяя, все ли дротики целы в ножнах.
— Могла б и обезболить.
— Ни к чему, — глянула мельком, что там у него с регенерацией и удовлетворённо кивнула, через пару часов будет как новенький, но пока руку стоило поберечь. — Потом чувствительность почти нулевая — на боеспособности сильно сказывается. Само быстрее пройдёт.
