девочку. Она не изменила своему слову и так и не вышла замуж, хотя её благосклонности добивались многие. А когда Прародительница переселилась на Аннуин и позвала сестру с собой, та с радостью пошла следом, оставив вместо себя в лугах юную дочь. Вскоре забылось, как на самом деле звали дочь Маэны и Альберина, — её тоже стали называть Маэной. Так и повелось. Никто не знает, сколько с тех пор сменилось фей, сколько раз передавали они свои владения от матери к дочери.
Принимая имя, феи брали на себя и строгий гейс: они не выходили замуж, пока владели лугами, и всегда рожали дочерей, часто не зная даже имён их отцов. Так продолжалось, пока одна из них не разрешилась от бремени двойней: старшей дочерью, что должна была унаследовать медоносные луга, и младшим сыном, который не получал ничего. Так появился на свет потомок великих кровей, нежеланное дитя, маленький синеглазый Король-без-королевства.
Маэна сперва думала убить сына, но новорождённая дочь обхватила брата своими крохотными ручками и разжалобила материнское сердце. Тогда фея решила положиться на судьбу, раз уж та допустила подобное.
Дети получили схожие имена: Алисандра и Лисандр. И хотя Маэна не нашла в себе сил убить сына, но полюбить тоже не смогла. Очень уж пугал её дурной глаз, с которым родился ребёнок. Малышу Лисандру ничего не стоило сглазить дерево так, чтобы оно перестало плодоносить, устроить ураган или наводнение, а то и заставить засохнуть уже готовые распуститься бутоны. Поэтому от младших фейри — слуг Маэны, живущих под старыми камнями и дорожными столбами, отмеряющими мили, в речных заводях и в стволах старых деревьев, — мальчик видел больше тепла, чем от родной матери. Вся любовь доставалась его сестре. Юный же Лисандр тоже любил Алисандру, но одновременно и ненавидел, ибо не мог не завидовать её удаче.
С ранних лет мальчик должен был прислуживать Маэне и её наследнице, выполняя все их прихоти. Он лез вон из кожи, пытаясь заслужить одобрение матери, — хотя бы одно слово, — но тщетно. Те младшие фейри, что подревнее да посмелее, могли бы поведать о временах, когда Маэна, отрицая волю судьбы, рядила сына в девичьи платья и воспитывала его как дочь. Но она не смогла добиться главного — магия, от которой расцветали медоносные луга, была неподвластна мальчику. И как бы Лисандр ни старался, управлять королевством у него не вышло бы — вот как спустя столько лет аукнулась ревность Альберина.
Поняв, что из сына никак не сделать дочь, Маэна решила отослать Лисандра с глаз долой — ко двору короля Финварры, где подрастали четыре юных принца. Но Алисандра плакала, не желая расставаться с братом, и от её слёз цветы в тот год завяли, не успев даже распуститься. Лисандр, вняв её мольбам, остался дома ещё на десяток лет.
Шли годы, и положение Короля-без-королевства становилось всё более невыносимым. Мать попрекала его ежечасно, называя бесполезным и вслух желая, чтобы лишний ребёнок никогда не появлялся на свет. Даже младшие фейри стали посмеиваться над нерешительностью Лисандра и женственностью его манер, выученной с детства. Однажды Король-без-королевства не выдержал, и даже горькие слёзы сестры не смогли его остановить. В один миг юноша собрался в путь. Он направился в королевский бруг Неблагого двора. В те годы Финварра уже ушёл странствовать, оставив править вместо себя двух сыновей-близнецов: летнего и зимнего королей. Ещё их звали «король-воин» и «король-филид», и слава их в Тайных землях была велика.
Лисандра приветливо приняли при дворе: вскоре он оказался в королевской свите. Никто не смеялся над ним и его манерами, не называл никчёмным, а прозвище Король-без-королевства более не несло в себе ни насмешку, ни упрёк. Впервые в жизни он был счастлив среди равных. Лисандр научился скакать верхом, загонять дикого зверя и трубить в звонкий рог. Воинские искусства давались ему плохо, но он с превеликой радостью танцевал на пирах, пил хмельное вино и был даже удостоен чести наполнять кубки обоих королей, коими, признаться, был до глубины души очарован. Если бы в те времена кто нибудь спросил его, кого Лисандр больше любит — Браннана или Каллахана, — он ни за что не смог бы выбрать, хоть братья и были разными, как ночь и день.
Браннан научил его ставить силки на зверя и подарил короткое тисовое копьё, всегда бьющее в цель и не знающее промаха. Каллахан брал его с собой к озёрам, учил определять птиц по голосу и по полёту. От короля-филида Лисандру досталась в дар повязка, которой он смог прикрыть свой дурной глаз, чтобы не призвать случайных бед на головы своих близких.
Но счастье Короля-без-королевства было бы неполным без любимой сестры. Его чуткое сердце страдало по оставшейся дома Алисандре, и, когда боль разлуки стала невыносимой, он испросил для сестры позволения погостить. Короли с радостью согласились.
Алисандра приехала незадолго до Бельтайна, пожелав принять участие в праздновании. При встрече брат и сестра обнялись так, словно в целом мире у них не было никого ближе и дороже. Тогда подумал Лисандр, что не осталось в его душе былой зависти — только любовь. Теперь ему нечего было больше желать, но счастье, увы, оказалось недолгим.
День за днём брат радовался, что сестра подружилась со всеми эльфами, милыми его сердцу. Но мало помалу Лисандр начал подмечать: вот она отправилась на верховую прогулку с младшим принцем Шоном — одна. Вот осталась на партию фидхелла в саду вечно цветущих деревьев у леди Олнуэн, и тоже без брата. Вот уже с искромётными шутками поднесла чашу на пиру самому королю Каллахану, хотя прежде эта честь принадлежала не ей. Вот выиграла состязание лучников, обставив лучшего стрелка Неблагого двора принца Эйвеона, и даже вечно хмурая королева Осени, улыбаясь, сказала, что эта девочка далеко пойдёт. А в канун Бельтайна Браннан предложил Алисандре стать своей майской королевой — на день или на год. Та приняла венок из его рук и молвила со смехом:
— Слыхала я, что когда-то твой дед тоже подарил венок моей прародительнице. Говорят, будто это не принесло им счастья, но я, уж так и быть, согласна стать твоей королевой до следующего восхода солнца. Но не дольше.
Как она сказала, так и вышло. Вдвоём с Браннаном они
