же ему ещё быть?
— Так гони его сюда!
— Ха! Возьми, если сможеш-ш-шь.
— Пушок, мне кажется, наезды не сработают. Тут хитростью надо, — шепнула Тайка и, повысив голос, обратилась уже к Барсику: — Ты чего тут устроил? Люди отдыхать приехали, а ты чары наводишь, пугаешь. Прятал бы свои сокровища где-нибудь подальше в лесу, чтобы никого не беспокоить.
— Я и не беспокоил, — фыркнули из-под панамки. — Наоборот, соблюдал тишину. И всё было нормально, пока вы не приехали… Ладно, давайте уговоримся: один горшочек вам, другой — мне. И вы меня отпускаете. По рукам?
Тут Тайка вспомнила, что уже читала о чём-то похожем в сказке, и опять зашептала:
— Пушок, я, кажется поняла. Этот твой кладенец — что-то вроде лепрекона. Вон и горшочки у него. Наверняка один с золотом, а другой — с сухими листьями.
— Ага, я тоже про это подумал. Глядим в оба, Тая. Иначе обманет.
— Не доверяете мне? — Похоже, у Барсика был отличный слух. — Тогда позволю вам самим выбрать горшочек. А себе возьму оставшийся, идёт? Всё будет честно, а дальше — как судьба-удача рассудит.
— Идёт! — Пушок приподнял панамку, и Тайка расплылась в улыбке: кладенец действительно выглядел как чёрненький взъерошенный котёнок. Милота.
В лапках он держал два глиняных горшочка. На одном печатными буквами было нацарапано: «Вискас», на другом: «Злато».
— Выбирайте.
Пушок с Тайкой недоумевающе переглянулись.
— Это шутка какая-то? Зачем ты их подписал? — коловерша подозрительно прищурился.
— Чтобы не перепутать, конечно. Горшочки-то одинаковые.
— Нет уж, нас не проведёшь. Знаем мы эти приколы. У Таи в шкафу тоже есть банка с надписью «Соль», а в ней — сахар!
Тайка вздохнула: догадался всё-таки. А она-то думала, что хорошо спрятала запасы от прожорливого сладкоежки.
— Выбирайте, — повторил Барсик, и Пушок с криком «Эх, была не была!» цапнул горшочек с надписью «Вискас», дрожащими лапками открыл крышку и испустил разочарованный стон.
— Кошачий корм? Серьёзно?
— А для кого написано было? Приятного аппетита, рыженький.
— Да я тебя сейчас…
— А обещ-щ-щал отпустить, — Барсик выгнул спину дугой. — Неужто уговор нарушиш-ш-шь?
— Отпущу, куда деваться, — Пушок шмыгнул носом. — Проваливай давай! Смотреть на тебя тошно.
И Барсик пропал с глаз долой — вместе с золотом.
* * *
— Это всё из-за тебя. — Прошёл час, а коловерша всё никак не мог успокоиться. — Если бы не твой сахар в банке из-под соли, я бы выбрал правильно. Твои манипуляции подорвали моё доверие к миру, вот!
— Просто признай, что мы проиграли. Так порой случается. Жизнь — это череда сплошных побед. Но, во-первых, мы ничего не потеряли, просто остались при своих. А во-вторых… знаешь, я бы тоже выбрала «Вискас».
— Потому что у наобороборотня все должно быть наоборот? — Пушок потянулся за шестым пряником. Сегодня ему требовалось много утешительной еды.
— Типа того. А выходит, мы сами себя перехитрили. Не поверили в удачу, которая шла прямиком в руки, и сами от неё отказались.
— Ох, Тай, по ходу, это мы с тобой наобороборотни глупенькие. Хотели одного, выбрали другое, ещё и плачем теперь. Ну, ты не плачешь, я плачу.
Они повздыхали, потом выпили ещё чаю. А уже перед самым сном Пушок смущённо промурчал:
— Прости, что я на тебя взъелся. Просто я очень расстроился, когда упустил клад. Эх, это же столько всего можно было бы купить! И полезного, и просто здоровского. Только представь: печку побелили бы, оконные рамы поставили бы крепкие, непродуваемые. Никифору доху новую справили бы, тебе тож сарафан какой-нибудь модный, кроссовки, куртку зимнюю…
— А тебе самому что?
Пушок расплылся в мечтательной улыбке.
— А мне — мороженого. Сразу целый «КамАЗ»!
— «КамАЗ» не обещаю, но я в местном магазине видела лоток на полкило шоколадного. Хочешь, завтра купим?
— Тая, а ты знаешь, что я тебя люблю? — Коловерша обхватил её крыльями. Так они и заснули в обнимку.
Остаток недели прошёл спокойно. Ни Барсик, ни прочая нечисть на турбазе больше не появлялись и отдыхать не мешали, но Пушок все равно посматривал на местных котов с подозрением. Впрочем, свой «Вискас» они всё равно получили.
— На самом деле я не жадный, — объяснял им коловерша, деловито раскладывая корм по мисочкам. — У меня вон и пряники есть, и сосиски из столовки. А у вас — только то, что поймаете да чем туристы угостят. Не дело это…
Накануне отъезда Тайка обнаружила в номере на столе записку. Печатные, будто процарапанные на бересте буквы показались подозрительно знакомыми. Кажется, Барсик решил напоследок её утешить. Странно, почему именно сейчас?
«Послушай, ведьма, я твёрдо знаю: Не всё сокровище, что сияет. Есть в мире вещи дороже злата — Важнее то, чем душа богата».
А по возвращении в Дивнозёрье их ждал сюрприз.
— Таюшка-хозяюшка, ты только глянь, что деется! — взволнованный домовой Никифор встретил их на крыльце. — Всего одну ноченьку дома не ночевал: Фантик именины отмечал, засиделись. Поутру прихожу — ба! — а нам тут печку втихаря побелили. И главное, никто не признаётся. Ни Гриня, ни Марьянка, ни Сенька-алкаш, ни даже кикиморы вездесущие.
— Я думаю, это подарок от нашего нового друга из «Соснового бора», — Тайка улыбнулась, заметив на ступеньке отпечаток вымазанной в побелке кошачьей лапки.
На душе сразу стало теплей. А ещё подумалось: не надо искать во всём подвох. Лучше научиться доверять своей судьбе-удаче. Тогда и она будет рада сделать тебе подарок. Сперва — печку. Потом, глядишь, и
