Сначала я не скрывала, кому мир обязан Игрой. Но потом я переделала весь её механизм и вычеркнула себя из истории. Ты не знаешь, как это утомительно — когда к тебе взывают, обращают молитвы к небу, повторяя твоё имя… Постоянный звон в ушах! Зато ты знаешь, что это такое — когда сильно болит голова, — и, встретившись со мной взглядом, она приложила пальцы к вискам и деланно поморщилась. Я не выдержала — вскочила, сжимая кулаки, и если б у меня оказался Рубиновый Жезл, выстрелила бы в это довольное, насмешливое лицо, не задумываясь! Там, внизу, умирала Ауфена, которая искренне верила в Игроков, доверяла им, и это вытянуло из неё все силы! А эта негодяйка с серебристыми волосами так невинно и спокойно говорила о своём обмане!
— Успокойся, сядь, — собеседница посмотрела мне в глаза, и только сейчас я заметила, что они у неё светло-карие, с золотыми искорками. — Ничего с твоими друзьями не случится, Ферджина. Ты сама их привела раньше, чем надо было… Всё, что произошло с Ауфеной — и твоя вина тоже.
Я молчала, и садиться обратно на пол тоже не спешила. Моя вина… Можно было не говорить об этом, я и сама всё знала. Глубоко вздохнув, я осмотрела заново всю комнату, задержала взгляд на безмолвных Игроках за троном.
— Значит, теперь тебя называть создательницей этого мира? Или как-то… проще?
— Проще, — собеседница снова улыбнулась, — гораздо проще. Зови меня просто богиня Каис.
Глава 12
Богиня Каис! Мне вспомнились наши разговоры с Ройком: он настаивал, что Игроков не существует, и оказался прав. А мне просто хотелось узнать, кто они такие — Игроки. Вот и узнала. Только много ли радости мне принесло это открытие? Внутренний голос шептал, что от прочих открытий тоже добра не будет. Между тем Каис щёлкнула пальцами, и теперь этот звук не так оглушительно отозвался в моей голове. Рядом со мной появился, как по волшебству, стул из тёмного дерева, похожий на те, в Башне. Каис взглядом приказала мне садиться, и я сделала это с облегчением. Только сейчас я поняла, как сильно утомлена, и прижала ладони к вискам — голова болела сильнее, чем обычно. Немудрено!
— Пора нам побеседовать, — улыбнулась Каис, постукивая носком белой туфли по полу. — Ты это заслужила, Ферджина — как и право называться собственным именем.
— Благодарю, — буркнула я, разглядывая красные квадраты на полу. Они показались мне меньше чёрных. — Могу я задать свои вопросы, богиня Каис?
— Будет лучше, если ты сначала выслушаешь меня, а потом спросишь о том, чего я не сказала, — судя по голосу, Каис всё ещё улыбалась, но мне не хотелось смотреть на неё. — Договорились? А чтобы ты могла понять всё, что я говорю, сделаем вот так.
И третий щелчок пальцами убрал всю боль во лбу и висках, как будто стёр её. Восхитительная лёгкость! У меня чуть голова не закружилась от непривычки, и я схватилась за спинку стула.
— Нравится? — рассмеялась Каис. — Да, теперь мы поймём друг друга!..
— Скажи, ты можешь отпустить нас с друзьями в какой-нибудь иной мир? — торопливо заговорила я. — Туда, где нет Игры?
— Э, нет! — Взглянув на Каис, я увидела, как она сердито сдвинула тонкие светлые брови. — Сейчас я на этот вопрос отвечать не стану! Мы же договорились — сначала мой рассказ, потом твои вопросы.
Я опустила голову.
— Хорошо.
— Вот и замечательно, — тон Каис вновь сделался воркующим. — Итак, Ферджина, начнём с того, что ты и твои друзья, бесспорно, смелые пешки. Отважные. Но если бы вы с самого начала были уверены, что Игрокам всё известно, и они просто забавляются, то не пустились бы в это путешествие, верно?
— Мне приходило в голову, что они просто забавляются, — глухо ответила я, покосившись в сторону Игроков. Те так и стояли позади трона, не шелохнувшись.
— Когда? — немедленно спросила Каис. — Что-то из Башни до меня такие разговоры не доносились!
— Из Башни? — повторила я, думая, что ослышалась. — При чём тут Башня? Это было в Игре!
— А, так вы ещё не догадались? — скривила рот Каис, когда я перевела взгляд на неё. У неё были тонкие, совершенно неразличимые на белом лице губы. И, шевеля ими, она произносила совершенно немыслимые вещи:
— Я знала обо всех ваших сговорах от Башни. И Стражи всё знали, и оба Правителя, разумеется. Даже твоему дорогому другу — Кувшиночнику — было известно, что происходит. Интересный эксперимент — вот как он, наверное, об этом думал! Кувшиночник стал твоим другом и наставником, потому что так ему велела Башня. Через Игроков. А Игроки получали все распоряжения от меня.
— Неправда! Ты лжёшь! — вырвалось у меня. Каис в упор посмотрела на меня:
— Нет, глупая ты пешка. И если бы ты не была так слепа, то и сама бы всё поняла ещё в Башне.
Так вот почему Кувшиночник не боялся наказания! Вот почему Чёрный Правитель и пальцем его не тронул, а меня наградил вечной головной болью! Передо мной развернулось целое полотно воспоминаний: Кувшиночник даёт мне добрые советы, позволяет наполнить баночку расщепляющей жидкостью, прощается со мной так, будто и у цветов есть живое любящее сердце, не только у пешек… Я схватилась за голову, зажмурилась изо всех сил, но воспоминания, от которых теперь стало больно, не уходили.
— Ты злишься на него? — Я очнулась от голоса Каис, сочившегося любопытством. Словно она была не всеведущая создательница Доски, а просто… фигура на ней. Пусть и самая главная.
— Если ты богиня, — ответила я слабым, дрожащим голосом, боясь разрыдаться перед ней, — отчего же сама не видишь, что со мной?
Каис промолчала. Улыбалась она или готовилась меня испепелить — всё равно. Гораздо важнее было то, что Кувшиночник обманывал меня. Я перебирала в памяти милые, тёплые картинки дружбы с наставником — и сама же своей злостью жгла и обращала в пепел. Пока ничего не осталось, а пустоты во мне стало больше.
Теперь стало ясно, почему нам с друзьями так везло. Стражи то засыпали в удобное для нас время, то вели себя беспечно, как и сама Башня. И не доносили ей, что я зову Ройка и Ауфену к себе в
