в чудищ, а в Ауфену! Но, к счастью, промахнулся, а потом чудища набросились на него, вонзили клювы и когти в его руки и лицо. Вопль потонул в хриплых, гортанных выкриках, похожих на птичьи. И мы с Ройком отвернулись, заспешили к Ауфене. Как раз вовремя — она выронила молитвенник и начала оседать на землю. Ройк подхватил её.
— Игроки здесь, — чуть слышно шепнула Ауфена. — Я знаю… скоро они придут.
И всё. Голова её запрокинулась, веки сомкнулись, а краску со смуглых щёк будто убрала невидимая рука.
— Ауфена! — несмело, растерянно позвал Ройк, качая её в объятиях. — Ауфена, мы ведь дошли! Дошли мы… Немного осталось… Вставай!
Я отвернулась и увидела, что чудища растворились в воздухе, мёртвое тело Волшебника рассыпалось белой пылью, а её разнёс ветер по всей равнине. Мы победили, и Ауфена очнётся рано или поздно, я уверена, что очнётся. Откуда же это чувство в груди, будто кто-то придавил тебе сердце камнем?
— Ферджина! — В голосе Ройка прозвучал не то что страх — ужас. — С ней что-то не так. У неё сердце еле бьётся!
Я вздрогнула и бросилась к подруге. Прислушалась к её сердцу, как тогда, в пустыне. И встала на колени, протягивая руки к небу:
— Игроки! Если вы есть, если это вы помогали Ауфене, помогите ещё раз! Чтобы она не умерла, только чтоб она жива осталась… Пусть она нарушила правила, как и мы, но только потому, что хотела поскорее вас увидеть!
Ответа не было, только ветер утих, а со всех сторон начал сползаться белый туман. Мне почудилась рука, манящая идти вперёд — и я медленно поднялась на ноги.
— Куда ты? — спросил Ройк тусклым голосом, и, взглянув на него, я увидела, что и лицо у него такое же.
— К ним. К Игрокам.
— Там ничего нет, — Ройк с отчаянием мотнул головой. — Игроков не существует, Ферджина!
Туман обволакивал его и Ауфену, и лицо её казалось таким мирным, спокойным… дремлющим. Я не допускала мысли, что Ауфена может уйти, рассыпаться чёрной пылью навсегда. Как же она так — бросит Ройка? И заставит пустоту во мне разрастись ещё сильнее? Нет, я не верила!
— Всё будет хорошо, — пообещала я Ройку — самонадеянно, но как иначе? Он кивнул.
— Возвращайся, — голос его надломился, Ройк склонил светловолосую голову — и, может быть, впервые в жизни заплакал.
Я шла за манившей меня рукой через туман, и мне чудилось, будто я вижу золотое сияние. Один, два, три. Едва я досчитала до шестидесяти четырёх шагов, как встала перед лестницей с золотыми ступенями, уводившей далеко наверх. Неужели в небо? А какая была мне разница, если я хотела спасти Ауфену, и получить ответы на свои вопросы, и попросить, чтобы Игроки отпустили нас? Я зашла достаточно далеко, чтобы не бояться ничего!
Туман подталкивал меня в спину, клубился вокруг, звенел голосом Ауфены и подбадривал меня, как Ройк. Иногда мне казалось, что оттуда вынырнет Носатый с его насмешливой улыбкой, а пару раз померещился Шэве, падающий в бездну. Бездна, бездна… Частица её навсегда поселилась во мне, и теперь от неё не избавиться, не вытряхнуть из себя, не заглушить её голос.
Все испытания завершены, путь закончен, награда ждёт. Добро пожаловать, чёрная пешка!
Кто-то поправил низким грудным голосом:
— Ферджина.
Я остановилась на последней ступеньке. Туман начал рассеиваться, открывая моему взгляду комнату, и вся она сияла, переливалась, менялась каждый миг. Пол становился то белым, то чёрным, вокруг то плясали разноцветные искры, то всё заливал мягкий жёлтый свет.
— Ферджина, — повторил голос, я потёрла заболевшие глаза и посмотрела перед собой. На возвышении, похожем на стул с высокой спинкой, сидела незнакомка, и всё, что я разглядела у неё в этой пестроте — руки. Нежные и красивые. Словно в том сне Ауфены, где её собрали из чёрной пыли.
А потом голова у меня закружилась, и я распростёрлась на полу.
— …Вставай, — ворвался в мои уши тихий, приятный голос. — Ты же хочешь узнать, как всё было на самом деле?
Сознание медленно возвращалось ко мне. Я открыла глаза и увидела потолок в красных и чёрных квадратах; перевела взгляд на стены, пол — всё было таким же. Золотая лестница исчезла, даже следов от неё не осталось. Я села и обнаружила, что та незнакомка сидит на украшенном драгоценными камнями сиденье из белого дерева, украшенного позолотой. «Это же трон», — шепнул мне внутренний голос. Будто из моего сна! И там же меня смутило, что на троне сидел кто-то один.
Хорошо, что прекратилось всё это пёстрое мельтешенье! А сияние разливалось только вокруг незнакомки. Вероятно, оно шло от плаща, а может, от серебристых её волос. На ней было короткое светлое одеяние, открывавшее длинные ноги, и белые туфли…
Серебристые волосы! Такие же были у женщины-птицы, которая пыталась выманить меня из леса на Пятом, кажется, Уровне.
— Кто ты? — Голос повиновался мне с трудом.
Смех незнакомки рассыпался по залу обломками разбитого кристалла.
— А как ты думаешь? Скажи мне, кого ты ожидала здесь увидеть?
Я напрягла память, и перед глазами промелькнули два бесплотных существа, склонившихся над Доской.
— Игроков!
— Ах, Игроков, — незнакомка откинулась на спинку трона, щёлкнула тонкими белыми пальцами, и этот щелчок оглушительно разнёсся по всей комнате.
Неподалёку от меня закружились два вихря — тёмный и светлый. Из них выскользнули те самые существа и склонились перед незнакомкой, целуя ей руки своими призрачными, просвечивающими губами.
Сжавшись в комок на полу, я смотрела на всё это и не могла произнести ни слова. Как будто у меня опять рот одеревенел. Игроки, те самые Игроки?! Здесь что-то было неправильно, и мне хотелось кричать об этом, но я только обхватила себя руками и молча ждала, что случится дальше.
— Игроки — это лишь мои слуги, — улыбнулась незнакомка. Зубы у неё оказались красные и чёрные, словно их покрасили вместе с этой комнатой. — День и ночь, свет и тьма. Игра создана мной, Ферджина, и только мной.
— Но это им поклоняются, — выдавила я из себя, кивая на Игроков. Те скользнули за трон и замерли, не обращая на меня внимания, как два безмолвных стража.
— Поклоняются! — Моя собеседница снова рассмеялась, будто услышав хорошую шутку. — Конечно, я же сама всё так устроила!
