Днем она никогда не запирала дверь — в те времена было гораздо безопаснее. Я вошел, окликая ее. Мне навстречу выбежал маленький мальчик, Джейми, но саму Веру я нашел сидящей в кресле, и при моем появлении она не встала. Однако прошло еще какое-то время, прежде чем я понял: что-то не так. Ее подавленное настроение я приписал тому факту, что ее сын Фрэнсис передумал и не встретит с нами Новый год. Потом Вера сказала, что, наверное, заболела гриппом — у нее температура 39 градусов, она недавно измеряла. Я спросил, не нужно ли позвать врача, но Вера сказала, что врач лишь посоветует лечь в постель, а как она может это сделать, если на ее попечении Джейми?
Я оказался перед нелегким выбором. Вера выглядела больной, и, похоже, ей становилось хуже. Я увидел, как ее лицо покрылось потом, а потом ее стало знобить, и она попросила принести одеяло. Конечно, бросать ее было нехорошо, но, с другой стороны, ничем помочь я ей не мог, и мне совсем не хотелось самому заразиться гриппом. Сделать я мог только одно. Я сказал, что заберу Джейми на пару часов, чтобы она смогла отдохнуть. Вера согласилась. Поэтому я взял ребенка к себе, приготовил ему ленч и принялся за статью; Джейми играл со старым набором для маджонга, а в четыре я отвез его домой.
Вере стало гораздо хуже. Она лежала в постели, вернее, на постели, не сняв одежды, и ворочалась с боку на бок, держалась за грудь и дышала с трудом. На этот раз я не колебался: позвонил врачу и попросил приехать как можно скорее. В те времена вы могли позвонить врачу и поговорить с ним, а не с секретарем или, того хуже, с автоответчиком. И доктор приезжал к вам, и небеса не падали на землю. Ей повезло, у нее есть я, чтобы за ней ухаживать, сказал врач. Думаю, он принял меня за мужа. Я поспешно разубедил его, но пообещал остаться на ночь. А что еще я мог сделать?
Когда врач ушел, я спросил Веру, не позвонить ли Иден, однако она отказалась. Иден ни в коем случае нельзя беспокоить, особенно в канун Нового года. Меня, конечно, волновал Джейми. Я мог пару дней присмотреть за Верой, но без трехлетнего — или ему было уже четыре? — ребенка. Тем не менее мне удалось уложить его спать, а когда Вера заснула, я попробовал дозвониться до Иден. Трубку взяла экономка, миссис Кинг, и сказала, что никого нет дома. Сегодня же канун Нового года, разве я не помню? В ту ночь я спал в комнате Фрэнсиса Хильярда, заведя будильник на два часа, а потом на пять, чтобы встать и взглянуть, как там больная.
Нельзя сказать, что Вера бредила, — это было бы преувеличением. Но у нее была очень высокая температура и кружилась голова. Когда я вошел к ней во второй раз, она схватила мою руку и тонким голосом быстро заговорила, в основном какую-то бессмыслицу, среди которой иногда проскакивало что-то связное насчет того, что жизнь без детей не имеет смысла, а потом вдруг продекламировала стих.
Я всегда считал Веру очень далекой от литературы, но эти строки она, наверное, помнила со школы — такое сильное впечатление они на нее произвели.
Мороз ли, буря ли, жара —
Нет лучше друга, чем сестра,
С ней весело шагать.
Обрыв заметит за версту,
Споткнись — подхватит на лету,
Поможет устоять.[68]
Я снова лег, но в семь часов меня разбудил Джейми. Он хотел к матери, но я боялся, что ребенок тоже заразится гриппом. Пришел врач и сказал, что с Верой не обязательно сидеть все время, только нужно найти человека, который навещал бы ее два или три раза в день. Но ребенка ни в коем случае нельзя оставлять с ней. Я снова попытался позвонить Иден, но ее снова не оказалось дома. Экономка пообещала передать миссис Пирмейн просьбу перезвонить мне, когда та вернется к ленчу. Это будет часов в двенадцать, поскольку в доме ждут гостей.
Вера по-прежнему дышала с трудом, а голос у нее был напряженным. Я присел к ней на постель и передал слова врача. Потом сказал, что мне нужно уйти, но я поговорил с Джози Кембас, и она обещала, что придет днем, а потом вечером. Сам я дождусь звонка от Иден, поскольку нужно договориться, чтобы кто-то присмотрел за Джейми.
Последняя фраза привела Веру в крайнее возбуждение. Она обеими руками схватила мою ладонь и села. Я должен взять Джейми. Должен пообещать ей, что возьму Джейми и присмотрю за ним. Я точно помню ее слова:
— Вы должны взять его, Чед, он вас знает. Мне будет легче, и я смогу заснуть, зная, что Джейми с вами.
Вера сказала, что скоро ей станет легче и болезнь никак не может продлиться больше двух или трех дней. Она не помнит, чтобы болела больше одного дня после той неприятности, которая с ней случилась, когда Иден была совсем маленькой; по ее мнению, то была анемия, которую было бы легко вылечить, догадайся кто-нибудь дать ей железо. Вера все говорила и говорила, раскачиваясь из стороны в сторону и крепко сжимая мою руку. Я пообещаю ей — правда? — что возьму Джейми до понедельника. К понедельнику ей станет легче, она будет совершенно здорова. Джейми не причинит хлопот — он съест то же, что и я, он не просыпается по ночам, а чистая одежда для него лежит в ящиках комода в его комнате. Если я принесу чемодан, она сама все уложит.
Мне и в голову не пришло согласиться. Я находил подобную просьбу странной. Одинокий мужчина, живущий в квартире, которая больше похожа на студию с кухней… Что я могу знать о потребностях, вкусах и капризах маленьких детей? Следующим утром — несмотря на воскресный день — у меня было назначено интервью с членом парламента от нашего округа; в другое время он со мной встретиться не мог. А в девять утра понедельника мне нужно на работу. Поэтому не могло быть и речи, чтобы выполнить просьбу Веры. Хоть я и сомневался, что она поправится к понедельнику. Я сказал, что Джейми должна взять женщина — Иден.
Вера рухнула на постель, словно увидела входящего в дверь призрака. Она смотрела на меня так, словно сквозь меня видела что-то ужасное — привидение, которое проникло в комнату и теперь нависло над ней, угрожающе подняв руки. В каком-то смысле так оно и было, хотя призрак оставался невидим для остального мира. Вера изо всех сил стиснула мою руку, как будто хотела удержать рядом с собой.
— Пожалуйста, Чед, возьмите Джейми!
Она принялась умолять и заклинать меня, и я подумал, что от высокой температуры у нее помутился рассудок. Ничего другого мне тогда не приходило в голову.
— Не могу, — ответил я. — Будьте благоразумны. Вы же знаете, что я не могу.
— Я вас никогда ни о чем не просила. И больше никогда не попрошу. Пожалуйста. Чед.
— Это невозможно, Вера, — сказал я.
— Тогда попросите Джози — пусть возьмет его к себе. Джейми не знает ее так хорошо, как вас, но Джози добрая женщина и будет к нему добра. Обещайте, что поговорите с Джози.
Я сказал, что спрошу. Сделаю все, что в моих силах. Внизу зазвонил телефон, и я спустился, чтобы снять трубку; разумеется, это была Иден. Экономка передала ей, что Вера больна, и после ленча Иден приедет, не дожидаясь, пока разойдутся гости; с гостями останется Тони, а она приедет прямо к Вере и заберет ее вместе с Джейми в Гудни-холл.
