class="p1">— Это хорошо, да?
Я откинулся в кресле, представляя себе Эннистон на коленях передо мной, мою руку в ее волосах и слезы в ее глазах, пока я трахаю ее красивый рот. Моя Маленькая Бунтарка была как черная смола героина. Я никогда не смогу вывести ее из своего гребаного организма.
— Налей бурбон.
Карл Миллер владел одной из крупнейших коммерческих строительных компаний в Нью-Йорке. Любой инвестор с мозгами звонил ему, когда ему нужно было что-то построить. Мой отец владел тонной недвижимости — коммерческой, жилой, он приложил руку ко всем банкам с печеньем. Это была миссия моей жизни — превзойти его. Я уже управлял подпольем. Если бы я смог скупить все новые объекты и, возможно, заполучить некоторые из старых, отец больше не был бы королем Нью-Йорка. Я им буду.
Я заключил сделку с Карлом пару недель назад. Он свел меня со своими инвесторами, чтобы я мог в конечном итоге выкупить их, а я дал ему расширенную кредитную линию за его плохой выбор в ставках на футбольные матчи. Карл отстой. Я имею в виду, он даже отстойно делал ставки. Это была сделка всей жизни.
Поэтому, когда он появился в моем офисе сегодня днем, с мэром под руку, я был на седьмом небе от счастья.
— Я был удивлен, услышав, что вы составляете конкуренцию своему отцу, — сказал мэр, усаживаясь в одно из кресел перед моим столом.
А я был удивлен, что вы отклонили приглашение моего отца на «Индукцию».
Я хотел спросить его, почему.
Но не стал.
Единственным правилом Братства было то, что никто не говорил о Братстве. Тем более что он не должен был знать, что я подслушивал их разговор на гала-концерте. Карл сидел на другом стуле. У него был небольшой шрам на руке, но в остальном, похоже, все зажило нормально. Лео прислонился плечом к дверному косяку, засунув руки в карманы.
— Похоже, я устал ждать своего наследства. — Это была извращенная шутка от моего имени. Поскольку все, кроме меня, папы и мамы, знали, что я был усыновлен. Наследства не будет.
— Я пятнадцать лет ждал, когда кто-нибудь выступит против этих засранцев.
Я полагал, что это ответ на мой вопрос. Хотя мне стало интересно, как много он знает. Я взглянул на Лео. Он ответил на мой взгляд пожатием плеч.
Я не просил мэра рассказывать подробности, но он все равно решил это сделать.
— Там, откуда я родом, политиков нельзя купить. Они не эгоисты. Они служат своей общине, а не своим банковским счетам.
Должно быть, он прибыл с необитаемого острова. Он также должен был ненавидеть Малкольма Хантингтона.
— И прежде чем вы начнете думать, что меня совсем не волнуют деньги, я должен сказать вам, что я инвестор, с которым вы попросили Карла связать вас.
Я поперхнулся и чуть не упал со стула.
Он рассмеялся, затем встал и протянул мне руку: — Мне будет приятно иметь с вами дело, мистер Кармайкл.
Я встал и подал его руку.
— Чендлер, — я улыбнулся. — Просто Чендлер.
Окружной прокурор был в моей команде с первой ставки, которую он заключил со мной. Помогая мне уничтожить Малкольма Хантингтона, он закрепил сделку. Теперь со мной был и мэр. Да, блядь. Сегодня был хороший день.
Я наблюдал, как на панели лифта загораются цифры, одна за другой, вплоть до двадцать одной, с ужасом ожидая момента, когда двери откроются, и я окажусь в пустом пентхаусе. Никогда за миллион долбаных лет я не думал, что буду скучать по ней. Я ни по кому не скучал. Даже по Каспиану, когда этот пизданутый ублюдок прикинулся мертвым и уехал на тропический остров.
Двадцать один зажегся.
Двери открылись.
И мое сердце упало.
На меня сразу же обрушился запах чеснока и помидоров и звук британского акцента, доносящийся через звуковую систему. Эннистон стояла на кухне перед плитой, помешивая соус деревянной ложкой в кастрюле. На ней был один из ее коротких сарафанов, который при движении задирался и почти показывал ее задницу.
Вот блять.
Она кружилась, вертела ложкой в воздухе и покачивала задницей, словно сделала что-то, чем можно гордиться. Совершенно невинно, но сексуально, блядь. Это было то самое дерьмо, из-за которого видео на TikTok стали вирусными.
Наши глаза встретились, и она застыла на месте. Она прикусила губу, вероятно, в знак неуверенности, но все, что она сделала, это заставила меня захотеть прикусить ее тоже.
Она взяла в руки свой мобильный телефон.
— Ты удивишься, насколько лучше ты можешь готовить, когда у тебя под рукой есть интернет.
Я подошел к ней, медленно, как хищник, заставляя ее отступить назад, пока ее задница не уперлась в стойку. Я положил руки по обе стороны, заключая ее в клетку.
— Жаль, что ты не умеешь следовать указаниям, — я прижал свой твердый член к ее животу.
Маленькая жилка запульсировала на ее шее. Я поднес руку к ее горлу и провел подушечкой большого пальца по вене. Ее дыхание сбилось, когда я крепче сжал ее.
Я хотел ее вот так.
Она была нужна мне такой.
И тут моя Маленькая Бунтарка заговорила в ответ.
— Как и ты, видимо. Ты не прочитал мелкий шрифт. Принцессы не подлежат возврату.
Черт, мне не хватало этого рта.
— Я думал, ты меня возненавидишь. — Твой мир перевернулся из-за меня. Я провел рукой по ее щеке.
Она наклонилась навстречу моему прикосновению.
— Я читала твое письмо по меньшей мере сто раз, и каждый раз я думала только о том, как сильно я хочу обнять тебя. Разлука с тобой разъедала меня, я не могла спать, не могла есть, не могла дышать. Я просыпалась посреди ночи и звала тебя по имени, потому что не хотела оставаться одна. Ни хаос, ни темнота, ни боль не имели значения. Я просто нуждалась в тебе. — Ее глаза сверкнули, когда она усмехнулась. — Я не уверена, как это называется, но я уверена, что это противоположность ненависти.
Противоположность ненависти.
Два дня назад я не был уверен, когда увижу ее снова. Теперь она была здесь, и мое сердце, такое же черное, как и было, билось для нее. Я не знал, что это за гребаное чувство, закручивающее узел в моей груди, но я знал, что не хочу существовать в мире, частью которого она не является.
Противоположность ненависти.
Я схватил ее за талию и поднял на стол, раздвинув ее ноги и отодвинув
