Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
встретился с ней взглядом и в замешательстве нахмурил брови. – Ревенанты. Они разговаривают со мной… То есть они разговаривали со мной. С тех пор как мы ступили на Одержимые земли.
Он отвернулся, выжимая пропитанную кровью тряпку.
– Я никогда… Я не знал, что такое возможно.
– Я тоже, – призналась Рен. Это заставило ее вспомнить о поле боя, об истории «Наследника Грейвенов», которую рассказал ей Джулиан. Ничто больше не имело смысла, и казалось, что правила не работали ни для костоломов, ни для нежити. Или, возможно, Рен была не так хорошо информирована, как ей казалось. Здесь хранилась магия… больше магии, чем в мире наверху. Она сделала возможным то, что не должно было быть таковым.
Рен казалось, что она сидела, но в следующее мгновение она уже лежала на боку, прижавшись лицом к холодному каменному полу, а Джулиан тряс ее.
На мгновение забыв, где находится, Рен попыталась выпрямиться, но Джулиан толкнул ее обратно. Ее мозг лихорадочно пробирался сквозь события – мост, падение, ревенанты.
– Успокойся, – сказал кузнец. – Ты в безопасности.
Несколько безумных мгновений Рен просто смотрела на него, моргая, пока наконец не кивнула. Странно, что, находясь наедине с ним, кузнецом, в Проломе, Рен чувствовала себя в такой же безопасности, как и раньше… но так оно и было.
Огонь теперь весело потрескивал, заливая комнату теплым приветливым светом. Ее одежда была разложена, поставленные возле огня ботинки сохли под его ровным жаром. Джулиан тоже снял доспехи и прислонил их к стене.
– Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – объяснил он, указывая на ее голову, и Рен поняла, что кузнец боялся, что у нее сотрясение мозга…
Что если она проспит слишком долго, то может никогда не проснуться.
Тогда Рен действительно посмотрела на него и заметила, что он сидит на земле, а, несмотря на снятую железную пластину, на нем все еще промокшая одежда. Она забрала себе все их одеяла… По крайней мере, те, что были сухими и не лежали на дне источника.
Однако ботинки Джулиана сушились рядом с ее, и Рен мельком увидела его босые ступни. Они были бледными, хорошо сложенными, в общем, вполне обычными, но от их вида по спине Рен пробежал противоестественный трепет. Особенно учитывая, что Джулиан сидел в более непринужденной, чем обычно, позе, повернув ступни к огню.
Может, именно ослабление его бдительности показалось ей таким привлекательным, но что бы это ни было, она хотела большего.
Отмахнувшись от предложения помочь, Рен осторожно встала, вытащила из-под себя одеяло и протянула его Джулиану.
– Оно немного влажное, но точно суше, чем то, что на тебе, – сказала девушка.
– Я в порядке, – настаивал кузнец, но Рен одарила его сердитым взглядом.
– Окажи мне любезность, – заявила она, кинув в него одеяло. Он поймал его и, бросив на Рен хмурый взгляд, завернулся весь, включая голые ступни.
Удовлетворенная, Рен снова устроилась рядом с ним.
Некоторое время спустя ее разбудил треск полена в костре. Она лежала близко к теплу пламени, а Джулиан, плотно завернутый в свое одеяло, устроился рядом с ней. На полу сушились его пальто и брюки.
Рен ухмыльнулась и снова закрыла глаза.
Глава
25
Джулиан смотрел на Рен.
Он часто этим занимался. В его защиту стоит заметить, что там было на что посмотреть. Конечно, больше всего, когда она не спала.
Эти глаза.
Броня.
Джулиан провел всю свою жизнь, ненавидя костоломов, так что трудно было поверить, что теперь он путешествовал с одним из них. Сражался бок о бок.
Даже смеялся.
В момент, когда Джулиан, казалось, раскусил Рен, на том поле боя она проявила доброту, на которую, как он думал, не была способна. Нашла способ почтить павших, когда он сам не смог. Когда все, что он мог делать, – это слоняться вокруг в попытках найти желанное и в то же время ужасаться от возможности это отыскать.
Рен собралась, и все стало немного легче, стоило ей взять его за руку.
Несмотря на то что его поиски так и остались незавершенными, Джулиан испытал глубокое душевное облегчение, поставив плиту. Может, как сказала Рен, он никогда не получит ответы на свои вопросы.
Возможно, участь, постигшая его отца, навечно останется для него тайной.
Рен пошевелилась во сне, и Джулиан неосознанно сосредоточил на ней все свое внимание, будто мотылек, которого неизбежно тянуло к огню.
Он не скоро забудет выражение ее лица в момент, когда она рухнула с того моста, – выражение, полностью лишенное обычного сарказма и высокомерия. Ее защита пала, страх стал очевиден, но почему-то именно Джулиан чувствовал себя уязвленным. Даже сейчас, понимая, что она в безопасности, он никак не мог прогнать это чувство.
Не было и речи о том, чтобы продолжить путь без нее. О том, чтобы оставить Рен.
Где-то в глубине души Джулиан понимал, что должен был уйти.
Возможно, дай он себе секунду на размышление, передумал бы спускаться за ней… или понял бы, какие последствия ему за это грозят. Но он был способен сосредоточиться только на выражении лица Рен и на том, что будет чувствовать до скончания своих дней, если так и не попытается ее спасти.
Он будет все время спрашивать себя, выжила ли она. Рен станет еще одним объектом поисков, которые он не сумел завершить.
Эта девушка могла умереть с его именем на устах, полагая, что он нарочно позволил ей упасть. Что он убил ее. Или она могла выжить и всю жизнь видела бы в нем труса и убийцу. Что было еще хуже.
Конечно, мнение Рен о нем не должно было иметь значения.
Но имело.
Рен олицетворяла собой все неправильное в его мире, но в то же время она была единственной правильной составляющей его существования. Единственным, что имело смысл.
Вот почему смотреть на Рен было опасно. Ему следовало прекратить.
Прекратить думать о ней.
Он не мог позволить себе увлечься, стать слабым из-за чувств, которые не мог контролировать, из-за желания, от которого не мог избавиться.
И из-за доверия, которое может быть предано.
Джулиан прижал руку к тому месту, куда попала стрела капитана Ройса. Железо защитило его тело, но разум… все еще не мог осознать предательство. Границы, которые определяли его жизнь, безвозвратно стерлись.
Пограничная стена обозначала нечто большее, чем барьер между его Домом и остальными Владениями. Она разделяла друзей и врагов.
По крайней мере, он так думал.
Теперь предполагаемый враг стал его единственным другом, а предполагаемые друзья пытались
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
