Милиар думал об Олтере каждый день. Как только открывал с утра глаза – первым делом вспоминал ненавистное лицо и сжимал кулаки. Милиар ничего не мог с этим поделать – сам злой Пагот-Насмешник издевался над ним! Несправедливость произошедшего сводила с ума.
Стоило отцу погибнуть во славу Империи, как дом у семьи Фракса Хмутра тотчас отобрали. Матушку выставили на улицу, а Милиар доучивался в школе наместника последние деньки. У Империи не нашлось лишних монет для сына бывшего тысячника, а вот наследника вонючих горцев привечали по-прежнему!
Матушка уехала в родительское имение, звала сыновей с собой. Но Дирак и Грубб отказались. И Милиар вслед за братьями тоже.
– Служить Империи больше не будем, – пробасил Дирак.
– Хватит, довольно уже Хмутры постарались для Арны, – вторил ему Грубб.
– Теперь сами возьмем свое, – кивнул Милиар.
Удивительно – но у братьев все получилось. За ними пошли те из ближников отца, кто не погиб в дурацкой засаде. Вместе они стали подкарауливать богатых горожан, что торопились убраться к родичам в фамильные виллы. Воинская выучка брала свое – опытные вояки резали охрану толстосумов как баранов.
Дабы никто случайно не признал Хмутров раньше времени – на лица надевали сплошные бронзовые маски-личины, что остались от Старой Империи. На Милиара бронзы не нашлось, мал еще, и потому голову он заматывал платком. Младший брат был против – пусть все видят, кто перед ними! Пусть знают! Однако рука старшего Дирака была как у младшего брата нога, и потому спорить Милиар не посмел.
Потом всколыхнулось местное ворье. Они подстерегли Хмутров с боевыми товарищами, когда те тащили добро в дальний двор-схрон. Бедолаги не ведали, что порубежники, привыкшие к походам в опасные земли, всегда держались начеку. В тот раз только пара воров и сумела удрать, пятная камни кровью.
Почуяв победу – добыча сама лезла в руки, и не надо никаких дальних застав, стычек и боев, ночных бдений, – вчерашние вояки решили поквитаться с черными воинами. Ведь охранники заморского двора помешали им утолить месть! Бывшие порубежники вошли во вкус, почуяли в себе силу решать, кому жить в этом городе, а кому умирать. Да это было и немудрено, ведь наместник лишь заливался вином да самолично взрезал улыбки во славу Пагота напротив храма, пугая сытых жрецов до икоты. Городская и Внутренняя стражи давно пеклись уже только о своей мошне. Наведаться в заморский двор определенно стоило – ведь к тому же и девки у чернявых были чудо как хороши…
В один из вечеров, в густых сумерках, воины вошли в знакомый переулок – но их встретили распахнутые ворота и пустынный двор. Рабы намывали покинутые комнаты, а в ответ на расспросы лишь вжимали голову и дергали плечами. Заморские девки и воины снялись и ушли. Куда – никто не ведал.
Пожалуй, эта была единственная неудача братьев Хмутров. Ватага росла с каждой седмицей – об удачливых воинах разнеслась слава. На поклон являлись самые разные люди. И воры, и разбойники, и такие же бывшие воины, как и они сами, ветераны. Принимали не всех: если прибывший мог в бою с учебным оружием продержаться против Дирака или Грубба хотя бы немного либо же удивить одного из Хмутров хитрой уловкой, то его брали в отряд. Условие новеньким ставилось одно – делать то, что велят, и помалкивать.
– Милиар! – прогудел голос старшего брата. – Не зевай. Платок подтяни!
Милиар очнулся и посмотрел на Дирака. Тяжелый взгляд буровил его из-под бронзы. Милиар нехотя поправил сползший на грудь платок. Ну что за глупость – лица прятать! Ведь сами же решили – рвать Империю в клочья! Чего же скрываться?
Дирак вдруг ударил себя кулаком по груди и подмигнул младшему братишке. Милиар повеселел. Он вытащил из ножен длинный кинжал и поиграл лезвием на солнце. Старшие братья вот-вот отдадут приказ. И тогда начнется потеха, которой доселе не видел Атриан!
Остах вместе с наследником возглавил процессию. Нынешний ночной хозяин не узнавал город своей бесшабашной юности. Атриан пробирало дрожью, город отчаянно трусил, город исходил шепотками и сплетнями, истекал страхом и холодным потом.
В отличие от всех прочих Остах не боялся – однако утром он вздел испытанный в бою нагрудник с заметной вмятиной и накинул поверх плащ. Арраинским он также велел влезть в кольчуги. Сердце неспокойно… Весло поднял бровь, но подчинился. Он и сам чуял угрозу, повисшую в тишине покинутых улиц.
В переулке мелькнули тени, болотники потянулись к оружию… На правах имперских гостей, покидающих Атриан, им дозволили облачиться в железо. Затянутые в пластинчатый доспех Булогичи с шестоперами и булавами на боку внушали редким встречным трепет.
– Тихо вы… – поднял руку Остах. – Мои это…
Мимо скользнули оборванные худые мальчишки, сунули короткие мечи и тесаки под рогожу на дно телеги.
– Не в школу же было тащить, – под насмешливым взглядом старшего Булогича пояснил Остах и потер грудь. – Неспокойно нынче…
Впереди, у площади подле Закатных ворот показался чудовищный затор. Остах поскреб щеку: ничего подобного доселе он не видел за всю свою жизнь. Даже в дни Паготовых празднеств и то не так тесно! Над крепостными стенами повисла густая брань, на все лады орали и гомонили люди, над толпой пронесся пронзительный вопль осла. Стражники, притиснутые к крепостной стене, бессильно потрясали копьями и лупцевали толпу древками.
Остах оглядел безумное людское море и сплюнул под ноги. Разве можно было представить в прежние добрые деньки такую кутерьму? Немудрено, что нынче в мутной воде появились новые зубастые рыбины. Ночному главе уже давно не давала покоя одна опасная ватажка. Орудовали умельцы открыто, дерзко, уже и не только ночью. Остах заслал было гонцов – потолковать о том о сем, встретиться, – но никто из посланцев не вернулся.
Империя истончалась на глазах, вокруг уже каждый бился за свое, и Остах махнул рукой. Он и сам уже давненько занимался только одним – берег наследника да сбивал караваны для дорча. Разные караваны: и из товаров, и из нужных Рокону людей. Вот и нынче готовились к выходу в горы имперские мастера, заморские путешественники да Буддал с родней.
«И Марика уедет. Жаль… Ведь могло что-нибудь и выйти…»
Возы остановились. И как пробираться через эдакую сутолоку? Разворачиваться, попытать удачи у Полночных врат? Вдруг над площадью разнесся резкий посвист. Он ударил в крепостную стену и заметался меж домов. Люди охнули. Взвился коняга, заржал, замолотил копытами. Пронзительно закричала баба. Из темных переулков на толпу бросились вооруженные люди.
Людская мешанина всколыхнулась. Первая волна несчастных с выпученными от ужаса глазами и перекошенными лицами выплеснулась из площади навстречу отряду почетных учеников.
Остах рыкнул, и арраинские тотчас похватали оружие, оцепили телеги. Болотники помогли, встали плечом к плечу. Наследник сунулся под руку, и Остах одним движением закинул его за спину. Молчаливая людская волна наступала, грозя затоптать и снести с дороги любого.
