О том, что тёмные племена могли перейти рубеж и напасть на деревни, он не подумал. Хотя их не видели здесь уже очень давно; но ведь всегда кто-то может заплутать, верно?.. он слышал о том, в каком состоянии находили редких светлокожих людей, забредших в горные заросли. Могли ли дикари спуститься с этой стороны и принести свои жертвы имперскими жителями?.. мысли текли медленно. Тут уже одним отрядом не обойдётся; нужно будет ехать и самому. Придётся сначала полностью восстановиться – нога ныла с самого момента, как он сошёл с этой послушной лошади. Лоренц проваливался в сон, видел вокруг огонь и ливни, снежные барханы и шепчущего фратейского слепца; снова просыпался, касался пальцами горячих чашек и вновь начинал дремать. Такое долгожданное спокойствие. С рассветом исчезнет угроза легиону. «Мар стараться, и не только он»… что это было – предупреждение или обман? Хватит ли сил проверить другие деревеньки по границе?..
– Ваше Сиятельство! – дверь распахнулась. На улице выл ветер, по земле крутились снежные вихри. На крыльце стоял запыхавшийся караульный. – Ваше Сиятельство, беда!
– Что? Кто?.. – Лоренц выпрямился на своём стуле. – Что случилось?
– Я… я пошёл на смену, ну, не я один, мы вместе с Полем пошли в подвалы, – мужик еле переводил дыхание, – камеры все открыты, все шесть! Ключи на полу, парни без сознания!
– Нет, нет, быть не может… – пробормотал Лоренц, поднимаясь на ноги. – Ворота? Ворота закрыты? Дома с живыми мертвецами, ну точно, ворота им не нужны, – сорванным голосом прошептал он. – Помоги мне! Помоги дойти!
Постовой с готовностью подхватил юношу под локти и повёл во дворы. Дверь в подвал была распахнута и ходила ходуном.
– Осторожно… здесь чуть выше, ага, вот так, – стражник открыл внутреннюю дверь и снял со стены тлеющую лучину. Все двери висели на петлях, в проходе на полу валялись несколько небольших бутылок и связка ключей от камер. У ближней стены в луже блевотины лежал один караульный, глаза его были широко раскрыты. Чуть поодаль, опираясь на решётку камеры, сидел второй, изо рта текли слюни с желтоватой пеной, и он вяло водил пальцами по полу. Лоренц почувствовал, как мутнеет его голова.
– Приведи… приведи лекарей, – прошептал он, оседая вниз. – И своих… их нужно нагнать. Вы на лошадях, вы сможете, вы успеете!.. беги же!
Постовой помчался наверх. С улицы раздались голоса, шаги и шум. Лоренц не сводил глаз с живого ещё стражника, пускающего слюни и покачивающего головой. Зазвучали громкие голоса, вокруг начали сновать девушки в лекарских фартуках. Знакомая рослая женская фигура подняла одну из бутылок, поднесла к лицу и бросила её на пол. Во дворе зазвучало ржание, крики караульных и топот копыт и сапог. Открылись с громким скрипом ворота. Караульный приподнял голову и распахнул налитые кровью глаза.
– Господин! Господин, очнитесь! – его похлопали по щекам. Лоренц мутно взглянул чуть выше. Перед ним сидела Марта. – Как вы, господин?
– Что с ним? Будет жить?.. – он махнул рукой в сторону караульного, которого бережно укладывали на носилки.
– Будет, ежели Всесветный поможет нам, – прошептала Марта. – Не знаю я, что с ними приключилось.
Лоренц потёр глаза и сел ровно.
– Но ключи… – неуверенно пробормотал он, – ключи здесь, должны были висеть на поясе… неужели они сами выпустили их?
– Не знаю, не знаю я, – Марта чуть не плакала. – Похоже на то, да как возможно такое?
Лоренц протянул руку к бутылке. На пыльном стекле угадывались царапины, складывающиеся в такой знакомый холм.
– Силы, что стоят за ним… – прошептал он. – Неспроста ведь его боялись… быть может, они им и помогли? Их небесные божества?
– Что вы такое говорите! – ахнула знахарка. – Нет, нет никаких небесных божеств! Всесветный в каждом из нас, да простит он вас за еретические речи!
Лоренц слабо улыбнулся.
– Я многое повидал за последние дни, Марта, что уже не отчитывался перед тобой. Спаси, спаси этого человека. Пусть он сам нам расскажет всё, если у него не отнимется память и душа. Они выехали? Выехали по следам?
– Выехали, господин, – прошептала она. – Выехали, нагонят и приведут на казнь.
– Хорошо… хорошо, – юноша с трудом поднялся на ноги. – Я должен поговорить с Юлеком до рассвета. Чтоб он знал про мою самодеятельность. Как-никак, он здесь глава, – он вздохнул, – а не я. Вели по приезду сразу отчитаться в управе, – Сиятельство чуть качнулся, опёрся ладонью на стену и сделал шаг к выходу. – Раз уж разговоры – это всё, на что я сейчас гожусь, – горько добавил он, обернувшись назад.
Обратный путь дался тяжелее. Из головы не шёл мёртвый караульный с распахнутыми глазами. Не могли же они по доброй воле открыть камеры и принять яд! Чем дальше, тем больше Лоренц начинал перескакивать мыслями на ту мерзкую книгу. На разрисованное лицо с бледными глазами. На кровавое лезвие и песчаного скакуна. Те силы, что стоят за ним. Дух мужчины и тело женщины. Святость и ересь. Мог ли слепец как-то заставить постовых открыть замки?..
За столом сидел сонный староста, не переодевшийся с ночи и укутанный в покрывало. Анешка всё же его разбудила на поздний ужин. Увидев Лоренца, он явно воодушевился.
– Такой шум весь день со двора, вы уж простите, нда, что не выходил, сами понимаете, не хотел встречать, – затараторил он. – Разное слышал, да, разное. Поделитесь новостями? – он встал и отодвинул для господина стул. – Уж извините неподобающий вид, да Анешка не могла внятно ничего объяснить, – он зевнул, – ну, сами понимаете…
Лоренц привычно поднял руку. Юлек закрыл рот.
– Нам удалось поймать чужаков, – начал юноша, присев за стол. Чашки всё ещё были тёплыми. – Они отравили караульных и сбежали, за ними направили погоню. Ранены, далеко не уйдут. На рассвете их повесят у рынка.
– Слава Всесветному, – прошептал облегчённо Юлек. – слава ему. Я знал, что у вас всё получится, вот знал! Стало быть, Терновка снова в безопасности?
Лоренц покачал головой и уткнулся взглядом в полную чашку.
– Нет… нет. Ваш брат – не их рук дело. Они за многое взяли на себя вину. Но не за него. Уж поверьте, они не лгали. Я должен искать дальше.
– Да как так-то?..
