Слепец поднял голову и ответил что-то. Фраза его была долгой.
– Что сказал? – с нетерпением спросил юноша. Воин задумался.
– Не знаю, непонятно. Я понял «небо», «служить» и «хозяин».
– Тот человек сказал, что это жрец, – юноша подошёл чуть ближе к двум фигурам у стены. Слепец закрыл рукой женщину. – А она, стало быть, тоже служит? Спроси.
На вопрос военного девка качнула головой и приобняла жреца за плечо. Тот же лишь усмехнулся и ответил что-то коротко.
– Она не служит, – неуверенно ответил Ким. – Он сказал что-то о лечении и напитках… лекарства? Знахарка? Я слов не знаю таких.
Лоренц взглянул на женщину. Вблизи она казалась чуть старше, чем издали, но всё равно моложе Марты. Лекарства и напитки… нет, знахарь им не был нужен… он вздрогнул.
– Она мешала яд, – прошептал юноша, опуская руку с плетью. – Тот самый яд, которым травили зерно. Она его делала. Можешь спросить?
Командир помялся и, медленно подбирая слова, как-то неуверенно задал вопрос. Жрец улыбнулся. Объяснений от Кима не понадобилось.
– Спроси, – прошептал Лоренц, придвинувшись ещё ближе, – спроси про младшего старосту. Про девку с мельницы спроси.
Слепец, услышав вопрос, горячо заговорил о чём-то. Речь его была долгой, и женщина с каждой фразой пряталась всё дальше за его спину. Сиятельство повернулся к Киму.
– …сложно, – признал тот, почесав макушку. – Тоже сказал, что не трогали. Что не могут. Сказал, что… как это… если ждём ответа, то не должны её касаться, – командир махнул рукой в сторону женщины, – что он всё скажет.
– Это всё? – недоверчиво нахмурился Лоренц. Пятидесятник задумался.
– Он сказал ещё что-то, но я не разобрал. «Смотри», «вы», «назад»… намекает, что сами деревенские и виноваты? – он сплюнул на пол, – ага, и нас с вами мужики с Кипрейки ранили, не иначе. Что велите?
Лоренц неслышно занёс плеть. Жрец медленно поднялся на ноги, закрывая женщину своим телом.
– А не такой уж ты и слепой, да?.. – прошептал юноша, глядя в молочно-белые глаза с лёгкой зеленоватой поволокой. – Хорошо… мы казним их на рассвете. Всех шестерых. Я велю поставить виселицы на рыночной площади. Проверьте, – приказал он караульным, – что все закрыты так, чтоб мышь не проскочила. Можете после сократить количество охраны. Этих двоих растащите по разным камерам, – он быстро, насколько было возможно, вышел в коридоры, бросил на пол и палку, и плеть, и поковылял к выходу.
– Я могу идти, господин? – его нагнал Ким. Лоренц кивнул недовольно.
– Отдохните, но не задерживайтесь у Марты поутру. Я хочу, чтобы вы были рядом. Остальным тоже передайте.
Пятидесятник поклонился и пошёл вперёд, опережая своего командира. Юноша устало потёр глаза ладонями. Ему было мерзко и душно. В дюжину раз сильнее, чем вчера с дыбой. Одно дело – приносить боль предателю, отказавшемуся от собственной веры; совсем другое – со всех сил сечь молодую женщину, чья вина заключалась лишь в знаниях. Знаниях… смотрите назад, сказал ему жрец. Смотрите назад… что он пропустил?..
– Мне нужны… хотя нет, не мне, сделайте всё сами, – устало велел Лоренц нескольким бродящим по заднему двору управы караульным. На небе за тяжёлыми облаками пряталась растущая луна. – Мы завтра казним их. Соберите мужиков. Шесть виселиц. На рыночной площади. Нужно подготовиться.
– Какая новость хорошая, – облегчённо выдохнул один из стражей. – Нападений больше не будет? Всех ведь словили? Безопасно теперь?
Юноша, помедлив, кивнул.
– Да, – шёпотом ответил он. – Безопасно. Выполняйте приказ.
Группа постовых одобрительно загудела.
– Ай да Сиятельство! – раздался голос откуда-то со входа во двор.
– Да уж, это вам не выродку великовозрастному подчиняться, – хохотнул мужик чуть поодаль. – Вот что значит, сильная рука! Сразу проблемой занялся и решил, вот все бы так!
Продолжая переговариваться и шутить, десяток караульных вышли со двора и отправились вдаль по центральной улице. Люди в подвалов продолжали выходить наверх, один из них тащил свёрток вещей, снятых с пленников. У выхода на дорогу Лоренца встретил Иржи.
– Мы пойдём? – чуть хрипловато спросил он. – Того и гляди, метель начнётся. Или мы ещё нужны?
– Нет, – Лоренц похлопал его по плечу; воин, чуть отпрянув, посмотрел на него с уважением и удивлением. – Вы отлично справились. Жаль, что не смог отправиться с вами, – добавил он печально. – Спасибо. Завтра жду вас с рассветом в управе.
– Будет исполнено, – Иржи глубоко поклонился. – Хорошей вам ночи, господин.
Юноша с тоской смотрел, как двор управы покидают последние постовые. Из подвалов слышались два голоса чуть навеселе. Им последнюю ночь дежурить в ночь в таком неуютном месте – сложно было их осуждать. Смотрите назад. Молодая знахарка. Напитки и лечение… может ли Марта подсказать что-то? Лоренц задумчиво поковырял носком сапога промёрзшую землю. Может, кто-то с Кипрейки пришёл и?.. нет, мельничиха умерла задолго до их приезда. Вздохнув, он, прихрамывая, отправился в управу. Юлек ведь его должен ждать.
– Мы уже не думали, что вы придёте, Ваше Сиятельство, – Анешка по-прежнему была грустна и слаба. – Пойду на кухню, велю всё разогреть. Господина разбудить?
– Нет, оставь меня пока одного, – попросил Лоренц. – Раз уснул. И подай еду в зал на первом этаже.
Сделав последние шаги, он упал на табурет и обессиленно сполз вниз. Сегодня было сделано так много! Смотри назад… легко ж ему было это сказать! Что же он пропустил? Не может, не может быть такого, чтоб виновник ходил после своими ногами по этой земле! Я так и не поговорил с родными девки с мельницы, сонно подумал Лоренц; но что они могут сказать нового? Отец обвиняет жениха, тот – родителей, и вряд ли они смогли бы помириться перед лицом вотчинника. А если… если сюда пришли те же вольные разбойники, как и в Кипрейку?.. «они не трогали»… они, может, и не трогали; а могут ли они обещать за других своих соседей?
Анешка тихо зашла в комнату с подносом, поставила снедь за стол и, поклонившись, ушла назад. Лоренц не двигался. Кипрейские разбойники… как они вообще перешли пограничную реку? Они могли пересечь горы, если не боялись отвесных скал и лавин. Но с их сторон стоят мокрые леса с дикарями, и… а может, вот он – тот ответ?..
Сиятельство резко открыл глаза.
