— Ты удивишься, но мне тоже.
— Да брось, с каких пор ты за них борешься? Тебе же всегда было плевать, уходят, приходят, у вас с Дереком постоянно перебежчики появляются. Они кочуют туда-сюда между фирмами, и что-то я не помню, чтобы ты за кого-то сильно переживал.
— Я переживал за каждого, поверь. Я многих потерял, и я помню их всех. И даже сейчас слежу за их достижениями, они для меня не чужие люди.
Джейсон Уэльс устало закатил глаза. Отец только снисходительно хмыкнул:
— Джесси, ты никогда ни к кому ничего не чувствовал, и со временем ничего не поменялось, только хуже стало.
Меня аж передёрнуло — никогда прежде не слышала, чтобы кто-то называл этого серьёзного, статного, немного аристократичного мужчину с заметной проседью «Джесси». В моём представлении, так могут обращаться к подростку, но никак не к медиамагнату.
— Зато ты стал очень чувствителен. С такой сентиментальностью тебя быстро выживут из собственной фирмы, — фыркнул «Джесси».
— Я лично наблюдал за обучением всех артефактников, которые работают в моей фирме. Так что мне на замену придут достойные люди.
— Ты в это веришь, Руперт? О чём ты? Не я переманю Эвана, так кто-то другой это сделает. Поверь, рано или поздно он поведётся… не на деньги, так на что-нибудь другое. Может, просто разочаруется, пойдёт искать что-то новое. И он тебя предаст, так же, как предал Дерек.
Руперт вздохнул, и почувствовалась в этом вздохе некая усталость. Показалось, что отец гораздо старше и мудрее Джейсона Уэльса, хотя это было не так.
— Когда не чужой тебе человек хочет уйти, чтобы начать что-то новое — это не предательство. Предательство — не отпустить его. — Мой отец с грустью взглянул на собеседника. — Джейсон, я знаю, каких трудов тебе стоило создать империю. Твоё время на исходе, мы оба это понимаем. — Он красноречиво кивнул в сторону артефакта на шее медиамагната. — Но, клянусь, мне кажется, однажды тебе повезёт найти такого человека, который… который всё изменит. Тебе повезёт разглядеть в ком-то удивительный дар, врождённый талант и невероятную жажду жизни, тягу изучать и открывать для себя что-то новое. И на старости лет тебе выпадет честь учить этого человека. Главное не проморгать, не ошибиться, потому что… ты уже старый и чёрствый, ты не веришь в чудеса, не веришь, что кто-то может получать наслаждение от этого всего. Ты способен уничтожить чужой талант. Потому что решишь, что всё это — просто молодость, гормоны, а никак не природный дар.
— Извини, но я слишком стар для этих сказок, — закатил глаза мистер Уэльс, — это ты у нас везунчик откапывать талантливых людей, а мой удел — их у тебя отбирать.
— Я верю, что ты тоже кого-нибудь научишь чему-нибудь хорошему. И прекратишь, наконец, переманивать моих людей в свои проекты.
— У тебя выросла хорошая девочка, — пожал плечами медиамагнат, стараясь, судя по всему, перейти на другую тему, ведь по прежней у них не было ни единого шанса достигнуть понимания.
— Это не моя заслуга.
— Возможно, я приду и за ней. Когда-нибудь, — с хитринкой во взгляде высказался Джейсон Уэльс.
— Звучит как угроза. Косу не пробовал носить вместо трости?
— В твоих же интересах заключить со мной контракт на перевод Эвана в наше подразделение. Мало того, что он поработает мозгами на благо армии, так ещё и тебе перестанет доставлять проблем.
— Эван как раз-таки решает большинство моих проблем, за что я его очень ценю.
Джейсон Уэльс слегка приподнял брови — вроде и удивился, но быстро взял себя в руки.
— Насколько я помню, у вас сейчас запрещены официально не зарегистрированные отношения между сотрудниками.
— Ну да. Эван тут причём?
Руперт ощутимо напрягся.
— Жаль, что ты узнаешь это от меня, — без особого сожаления надавил Джейсон Уэльс, — у него роман с твоей дочерью.
— Ты что несёшь? — Отец аж вздрогнул.
— Правду. Руперт, их видели вместе у меня на вилле, когда был этот… как его там… «Золотой стиль». Ты знаешь, как работает моя пиар-служба, если кто-то пытается слить информацию о нашей вечеринке, мы тут же мстим им нашим компроматом. А за одну ночь его собирается предостаточно на каждого гостя. У меня есть фото. Они целовались.
— Один поцелуй ничего не значит. — Руперт очевидно находился в полнейшей растерянности.
— Безусловно, так и есть, — кивнул мистер Уэльс, и фальшивость подобного утверждения почувствовалась в каждой молекуле воздуха. — Я ничего против не имею, они вроде красивая пара. Но ты знаешь, что будет дальше. Они будут работать в одной фирме, потом что-то не поделят, начнётся скандал — который всегда происходит, — и если они не решат всё мирно, у Эрин будут все шансы уничтожить Эвана. Кто-то из них потеряет своё место.
— Ещё ничего неизвестно, они выпили на твоей вечеринке. Это могла быть просто…
Он, наверное, хотел сказать «случайность», но запнулся, так и не закончив мысль. Понял, видимо.
Я оторвалась от стены, бесшумно покинула коридор — во всяком случае, так мне казалось, — и побрела в сторону своей палаты.
Когда, спустя чуть ли не час после подслушанного разговора, автоматическая дверь отъехала в сторону, я моментально села на койке и приготовилась отражать удар. Я была уверена, что отец пришёл разбираться с полученной от Джейсона Уэльса информацией, и на этот раз я не собиралась врать.
Только вот ко мне зашёл Ник.
— Ты ещё откуда? — злобно удивилась.
— Я вёл себя, как мудак, — не ответил он на вопрос, — хотел исправиться.
Блондинчик завлекающе приподнял пакет из бургерной и примиряюще им пошуршал.
— Ты мудак? — поражённо осведомилась я.
— Я же показываю, что нет. — И потряс пакетом ещё сильнее, видимо решив, что я в первый раз просто не разнюхала фастфудного аромата.
— Убирайся из моей палаты, — грубо послала парня, прожигая его искренне ненавистным взглядом.
Ник угрозы не учуял и вопреки инстинкту самосохранения решил подойти ближе.
— Я же извиняюсь, чё ты строишь из себя не пойми кого.
— Проваливай.
— Берлингер, да хватит уже…
— Вали!
Я схватила стоявшую на тумбочке вазу с цветами и метко запустила Юргесу в голову. Большинство ваз, стоявших в палате, были мягкими или голографическими, но эта — из настоящего фарфора, и принёс мне её не отец, а подарила больница в качестве доброго жеста.
Парень увернулся, но осколки разлетелись по всей палате, как и вода, и цветы.
— Ты больная?! Да пошла ты нахер!
Юргес раздавил больничными тапочками несколько кусочков некогда целой вазы, и под этот аккомпанемент болезненного хруста скрылся за автоматической дверью. Я не успела даже осознать, что натворила, и что теперь делать с осколками, как дверь вновь отъехала в сторону. Из светлого коридора в мою полутёмную обитель ворвался Ник, размахивая пакетом с фаст-фудом.
