– Были дела, пришлось задержаться, – отвечает Валид, а потом наклоняется и целует руки женщины, после чего прикладывает их ко лбу. Так странно и необычно видеть, как грозный крупный мужчина так ласково и почтительно относится к невысокой и простенько одетой женщине. – Мама, это Джанан и Тина, – представляет он нас, выпрямившись.
Ах, мама… Тогда понятно, откуда столько почтения.
– Здравствуйте, – произносим мы в один голос.
– Доброй ночи, милые, – ласково отзывается она. – Ну, пойдемте в дом, вам уже постелили, вы наверняка устали.
Внутри довольно скромно, но уютно. Я с интересом осматриваюсь вокруг. Что-то в интерьере неуловимо напоминает дом, в котором я родилась. Может быть, это белые стены, украшенные полками с милыми сердцу безделушками. Или тканые ковры с национальными орнаментами. Или металлический дастархан в гостиной, за которым стопкой сложены большие подушки в наволочках с невычурными узорами, но с неизменными кисточками на углах. А может, это запах пряных блюд, который едва уловимо витает в каждой комнате.
Тетя Хафиза – как представил нам ее Валид – заводит нас в небольшую спаленку, в которой стоят две кровати, застеленные белоснежным постельным бельем. Мне кажется, что оно должно хрустеть от того, как хорошо выстирано и тщательно накрахмалено. В том, что это так, я убеждаюсь уже через несколько минут, когда ложусь на довольно жесткий матрас, на котором, как ни странно, очень удобно. За окном занимается рассвет, а я, не сдерживаясь, зеваю и прикрываю тяжелые веки. Все эти ночные поездки выматывают меня.
Здесь, в маленьком доме доброй тети Хафизы, я наконец спокойно засыпаю впервые за последние недели. Мне снова снится Заид, но в конце, произнеся слова любви, он не умирает, а обнимает меня крепко-крепко и шепчет своим завораживающим голосом: «Я обязательно приду к тебе».
Глава 38– Ну давай же, Амира, открывай глаза, – слышу капризный голос подруги и улыбаюсь, все еще плавая в своем счастливом сне.
– Ее зовут Джанан, – поправляет Тина.
– Это для вас всех она Джанан, а для меня – моя Амира.
– Так ее господин назвал.
– Я вообще-то жила в том гареме и знаю, откуда это имя. Эх, ладно. Может, она потому и не просыпается, что я называю ее старым именем? Джана-а-ан, – шепот раздается у самого уха, и тут я внезапно осознаю, что это не сон.
Распахиваю глаза и, обхватив подругу руками, тесно прижимаю ее к себе. Инас хохочет, но не пытается выпутаться из моих объятий.
– Ты меня задушишь!
– Откуда ты здесь взялась? – спрашиваю я, наконец ослабляя хватку.
Инас провожает взглядом Тину, которая выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, и поворачивается ко мне с широкой улыбкой.
– Валид меня привез.
– Из лагеря?
– Нет, прямо из гарема, – качнув головой произносит она. – Усадил меня в свой джип и, не дав даже поговорить с тобой в поселении, привез прямиком к своей семье, представляешь?
Я улыбаюсь, глядя в светящиеся глаза подруги.
– Он и тебя хотел сюда забрать, но Заид приказал, чтобы тебя спрятали вместе со всем гаремом в поселении бедуинов. Ох, ты бы видела истерику, которую я ему закатила. Даже набросилась на него с ногтями, бедному пришлось остановиться в пустыне и утихомирить мою истерику.
– Как? – хрипло спрашиваю я, пытаясь представить себе эту картину.
– Вытащил меня из машины и сказал, что я могу возвращаться в поселение одна. Пешком.
– А ты?
– А я сложила руки на груди и потопала.
– А он?
– Вернул меня в машину, пристегнул и повез дальше, – радостно закончила Инас.
– Ты так влюблена, – с широкой улыбкой произношу я.
– До смерти, – мечтательно соглашается подруга.
– Вы вместе?
Ее глаза становятся огромными.
– Ты что? Разве можно? Я ведь принадлежу гарему господина Заида.
– Но ведь он… – я тяжело сглатываю, не решаясь произнести вслух то, что и так уже столько раз было произнесено и оплакано.
– Не продолжай, – приказывает Инас, накрывая мои губы своими пальцами. – Может, пока ты не произнесешь вслух, это не сбудется.
– А что, если уже сбылось? – печально спрашиваю я, ковыряя шов пододеяльника.
– Верь в то, что он жив.
– А что Валид тебе рассказывал?
– Этот человек состоит из камня. И сердце у него такое же! – фыркает Инас. – Ничего не говорит. Рассказал только, что ты… – она опускает восхищенный взгляд ниже и тянет одеяло, открывая мой живот, кладет на него ладонь, а потом смотрит на меня. – Сказал, что твоя мечта сбылась, ты носишь ребенка Заида.
– Жаль только, что он не увидит своего сына, – дрожащим голосом произношу я.
– Увидит. Ты должна верить.
– Во что, Инас? Валид здесь, живой и здоровый, а Заида нет. Во что мне верить? Муна – жена Заида – предала его.
– Кто-о-о? – лицо Инас вытягивается от удивления.
– Ты не знала? – Она качает головой, продолжая шокировано изучать мое лицо. – Тогда я должна многое тебе рассказать.
Пока привожу себя в порядок, подруга не отходит от меня ни на шаг, слушая истории о поселении бедуинов. Она только осуждающе цокает языком, когда я рассказываю о Муне.
– Мутная личность, это сразу было понятно, – заключает она в конце рассказа. – Я удивлена, как она тебя не отравила, столько возможностей было.
– Наверное, я была ей нужна для чего-то.
– К счастью, Валид всех нас спас, а тетя Хафиза и Аруб нас накормят вкуснейшим завтраком. А еще тетя варит такой кофе, от которого ты будешь бодра и весела целый день, я тебе обещаю.
– Кто такая Аруб? – спрашиваю я, когда Инас обнимает меня за плечи и выводит из комнаты.
– Сестра Валида. Она вдова, поэтому живет с матерью.
– А детей у нее нет?
– Не дал Всевышний, к сожалению. Но она будет рада с тобой познакомиться. Аруб начала учить меня готовить и вязать тончайшие кружевные скатерти. Ты, когда увидишь, влюбишься в то, что она творит с помощью крючка.
Мы выходим на задний двор, где в тени беседки спрятался вполне себе современный стол со стульями вокруг него. Почему-то ночью он показался мне деревянным, но сейчас я вижу, что у него стеклянная столешница и металлические ножки, а поверх постелена и правда неземной красоты скатерть. Вокруг стола суетятся тетя Хафиза, Тина и еще одна женщина, по всей видимости, сестра Валида, Аруб.
– Доброе утро, – здороваюсь, подходя ближе. – Давайте я помогу.
– Доброе, – здоровается тетя Хафиза и широко улыбается. – Что ты, детка, мы уже все сделали. Присаживайтесь, дочки.
