Поворачиваю голову и смотрю на спящую Тину. После того, как узнала о смерти Заида, тревожность не покидает меня, и я боюсь спать одна в палатке. И вообще спать, потому что во сне постоянно вижу его темные глаза, белозубую улыбку, крепкие руки с тугими дорожками вен и губы, от которых невозможно оторвать взгляд. Там, в моей фантазии, он целует меня, занимается со мной любовью, шепчет о любви, а потом… умирает. Страшной, мучительной, насильственной смертью. И мне снова становится так больно, что практически невозможно дышать. Я ведь только обрела покой и счастье, как их тут же отобрали у меня. Каждый день, выпивая отвары, которые дает Муна, я втайне надеюсь, что это яд. Но я все еще жива, более того, здорова. Внутри меня растет жизнь, которая аккуратным холмиком выступает на моем теле.
Глажу живот рассеянными движениями, уговаривая себя учиться жить дальше. Но моя жизнь как будто остановилась в момент, когда Валид произнес те страшные слова. Я словно окаменела изнутри и снаружи, и теперь никто не может ко мне пробиться.
Мечтаю, чтобы изменилось хоть что-то, потому что жизнь превратилась в монотонный бег времени. Проснуться, позавтракать, прогуляться по лагерю, посмотреть на препирания мужчин перед тем, как они сядут в свои машины и куда-то уедут, общение с Муной и служанкой, обед, потом чтение и изучение английского – я решила, что, если буду воплощать желание Заида, он магическим образом воскреснет, – ужин, сон. Даже Инас рядом нет. Валид сказал, что увез ее в другое место, и теперь я невероятно сильно скучаю по ней. С Тиной у меня сложились теплые отношения, но она не Инас.
Тяжело вздыхаю и прикрываю глаза, пытаясь уснуть, но сердце грохочет практически так же сильно, как в ту ночь, когда нас увезли из дома Заида. А потом я резко распахиваю глаза, потому что чувствую чье-то присутствие в палатке. Не успеваю вскрикнуть, как тень, нависшая надо мной, протягивает руку и накрывает мой рот ладонью.
– Тихо, это я, Валид, – шепчет он. – Я убираю руку, ты молчишь.
Киваю, и он выполняет свое обещание. Как только мои губы оказываются на свободе, я приподнимаюсь.
– Что случилось? Что ты здесь делаешь?
– Тише, Джанан. Разбуди Тину. У вас пять минут на сборы, бери самое необходимое, никаких чемоданов, только украшения. Будешь готова, сразу выходите, я жду у входа в палатку.
– Куда?..
– Не задавай вопросов, делай что говорю, – отрезает он и выходит.
Я быстро поднимаюсь и бужу Тину. За считанные минуты мы переодеваемся, хватаем сумку с украшениями, учебник по английскому и выходим из палатки. Валид показывает, чтобы мы молчали, приложив палец к губам, и ведет нас обходными путями на выход из лагеря. Насколько может, тихо усаживает нас в машину, сам забирается на водительское место и, заведя мотор, срывается с места. Я оборачиваюсь и смотрю на удаляющийся лагерь, как будто мы скрываемся от погони и мне надо следить, не едет ли кто за нами. Но поселение, погруженное в глубокий сон, совершенно не потревожено нашим отъездом. Поворачиваюсь лицом к Валиду.
– Что случилось?
Меня слегка трясет, и Тина набрасывает на мои плечи тонкий шерстяной плед, который успела захватить с моей кровати. Заворачиваюсь в него и благодарно киваю.
– Муна предала Заида.
– Что? – в неверии переспрашиваю я. – Она так ему предана.
– Отцу его она предана, – сквозь зубы цедит Валид. – Ему и служит. Подозреваю, что с самого первого дня.
– Но как она может? Она так рассказывала о Заиде, как будто… не знаю… он целый мир для нее! – с горечью выпаливаю я. Это утверждение жжет язык, сотрясает пространство автомобиля, отравляя воздух вокруг. Я вынуждена дышать им, хоть это и доставляет неимоверную боль.
– Она много чего сделала за эти годы, Джанан, – отвечает Валид.
– Но что она сделала? – настаиваю я.
– Много того, за что еще расплатится. Но главным остается то, что она сделает завтра.
– А что она сделает?
– Завтра тебя должны были передать Эмиру.
Я хватаюсь за горло и пытаюсь глотнуть хоть немного так необходимого мне воздуха, но он же отравленный, да. И теперь этот эффект усиливается. Тина опускает руку мне на спину и заставляет податься немного вперед, чтобы опустить голову. Она гладит меня по спине и позволяет моей руке впиться в ее тонкую кисть. Это немного помогает. Когда дыхание немного выравнивается, я снова смотрю на хмурого Валида в зеркало заднего вида.
– Пристегнитесь, мы поедем через пустыню, – бросает он, а мы едва успеваем защелкнуть ремни безопасности, как машина съезжает с дороги и мчится к бархану.
В темноте я не вижу практически ничего, кроме освещаемого фарами песка. Автомобиль разгоняется, минует несколько невысоких барханов, а потом начинает взбираться на большой, и мы едем под таким углом, что здесь впору умереть от страха. Нас немного заносит, машина идет юзом, и я вскрикиваю, сильнее сжимая руку Тины, а потом мы наконец выбираемся наверх и некоторое время едем не в таком экстремальном режиме. Я еще о многом хочу спросить Валида, но решаю, что отвлекать его от вождения в таких условиях чревато катастрофой. Прикрываю одной рукой живот, а второй держусь за руку Тины, пока через кажущееся бесконечным время мы снова не оказываемся на дороге. Правда, не на асфальтированной, а проселочной.
– Можете открыть окно, – говорит Валид, и я так и делаю.
Вдыхаю прохладный соленый воздух, который наверняка доносится с моря. Мы едем к воде. Первая мысль – предательница не Муна, а Валид, и он хочет нас утопить. А украшения попросту заберет себе. А вторая – ну и пусть, мне уже все равно.
– Где Инас? – спрашиваю я.
– В надежном месте, – коротко отвечает Валид.
– Самое надежное – под землей, – звенящим голосом отзываюсь я. – Она там?
– Ты скоро встретишься с ней.
– Под землей?
– Не говори глупостей, Джанан, – отрезает Валид и снова замолкает.
Вот что бесит меня в нем: немногословность и угрюмость. Неужели нельзя рассказать, что с моей подругой? Обязательно напускать туману?
Ближе к рассвету мы приезжаем к небольшому домику на побережье, утопающему в цветах и зелени. Валид объезжает дом и паркует машину между ним и небольшим строением рядом. Выходит и открывает дверь с моей стороны.
– Идем.
– Убивать нас? – спрашиваю я и невольно придвигаюсь к Тине, подальше от Валида.
– Я бы с радостью, Джанан, но поклялся оберегать тебя. На выход.
Мы выходим из машины, и Валид ведет нас вдоль дома по узкой тропинке, а потом мы попадаем на небольшой, но уютный задний дворик, от которого ступеньки вниз ведут прямо на пляж. Освещение во дворе не самое лучшее, и все же я вижу, что здесь убрано, садик, окружающий дом, ухоженный.
– Сынок, все хорошо? Ты долго.
Я поворачиваюсь на голос и смотрю на пожилую женщину, которая торопится к нам. Такое ощущение, что сейчас день, а не ночь, женщина даже не в халате, а в обычной одежде черного цвета.
