— Как ты можешь так говорить?! Ты совсем не такой.
— Нет, именно такой. Я одолжил деньги у Трамбла и вложил их в ряд предприятий. Я думал заработать, вернуть ему долг, чтобы снять с твоих плеч тяжкий груз необходимости выйти во что бы то ни стало замуж. Мне хотелось поправить наше положение, быть героем, спасшим нас от разорения и от бесчестья.
— С твоей стороны это очень любезно, — успела вымолвить Хейли, прежде чем почувствовала, как у нее горло сжимается от страха.
— Так вот, все пропало. Все деньги до последнего пенни. Все, что я вложил в дело, все рухнуло, исчезло, Я мечтал отдалить время нашего разорения, но несчастья, как будто сговорившись, стучатся в двери нашего дома. Кредиторы — это не друзья, которые готовы подождать с отсрочкой долга. С кредиторами шутки плохи. Я потратил все наши сбережения, и теперь, если меня схватят как должника… — Не выдержав, он зарыдал как ребенок, поднеся руки к лицу. — Какое счастье, что твоя покойная мать не видит этого позора!..
«Итак, все кончено. Мой первый сезон в Лондоне, мои надежды выйти замуж, да что там, вся моя жизнь — все кончено и разбито».
Хейли стояла, словно окаменев. Вся прежняя жизнь ушла в прошлое. Ей опять придется следить за домашними делами и делать все необходимое, чтобы выжить во что бы то ни стало. Она распрямила плечи и тряхнула головой, прогоняя прочь все ее несбывшиеся мечты и надежды.
— Все, папа, больше ни слова. Давай поднимайся наверх и начинай собирать вещи. Я попрошу Уивера помочь тебе собрать их и спустить к черному входу. Я велю именно туда подать карету.
Она взяла колокольчик и резко встряхнула его.
— Нам надо уехать отсюда как можно быстрее и незаметнее.
Хейли торопливо пошла навстречу миссис Байрон, раскрасневшейся от внезапно возникшей суматохи, но ясно понимавшей всю трудность положения, в котором оказались ее хозяева.
— Миссис Байрон, будьте так добры, велите прислуге паковать только те вещи, которые мы привезли с собой. Все подарки, покупки, которые делались во время сезона, пусть остаются. Я разберусь с ними позже. Однако все мои наряды, как и все аксессуары к ним, аккуратно уложите и срочно отправьте их из дома. Я напишу кучеру адрес, куда надо будет их доставить. Ах да, пожалуйста, сообщите прислуге, что нас ни для кого нет дома. Слышите — ни для кого! Заприте двери и ни в коем случае их не открывайте, вам все ясно?
— Да, мисс Морленд, — кивнула миссис Байрон. — Ваша тетушка уже наверху и помогает горничным укладывать вещи.
— Я иду ей на помощь. — Хейли бросилась вверх по лестнице, но на первой же лестничной площадке остановилась. — Миссис Байрон, проследите за тем, чтобы экипаж для моего отца подали к черному входу. Он должен уехать первым. Пусть возьмет с собой только все необходимое для поездки, обо всем остальном я позабочусь сама. Постарайтесь, чтобы через полчаса он уже выезжал из Лондона.
— Хорошо, мисс Морленд. Я прослежу.
Хейли опять принялась подыматься по лестнице, спокойная и решительная, как будто организовывать быстрый отъезд, спасаясь от кредиторов, для нее было привычным занятием. «Что скажут слуги?! Ладно, не стоит волноваться. Будем надеяться на их верность, на то, что они помогут нам незаметно ускользнуть с нашими жалкими пожитками. Слава Богу, что наше поместье — это майорат и его нельзя отнять за долги. Да, но на что нам жить, у нас нет больше никаких доходов. Ума не приложу, что делать, чтобы не скатиться до бедности. Ничего не остается, как жить среди убогой обстановки нашего родового гнезда».
В памяти невольно возник облик Галена, обнимавшего ее сзади за плечи. Как было покойно в его объятиях, каким миром и безопасностью веяло от него в эти минуты. Даже после всего того, что случилось, она не желала ему зла. Потеря Галена казалась ей самым худшим злом, а все остальное не имело большого значения.
«Да, мне хотелось несбыточного счастья, и я почти держала его в руках. Но нет, мне невыносимо думать об этом».
Глава 27
Дождь лил, не переставая, словно разверзлись хляби небесные. Дороги размыло, грязь стояла непролазная. В такую непогоду благоразумнее всего было бы оставаться дома, но Гален лишь поглубже завернулся в плащ и приник к голове своего коня. Несколько миль назад ему пришлось оставить завязнувшую в грязи карету и пересесть на лошадь. Слишком большой путь он проделал, чтобы бросить все почти на пороге своей цели — увидеть Хейли.
С момента его отъезда из Лондона прошло несколько недель, он скакал, молясь про себя, чтобы его помощь не опоздала. Из письма Майкла он узнал, что лорд Морленд с дочерью выехали из Лондона на следующий же день после его отъезда, причем город они покинули в страшной спешке из-за тяжелых денежных обстоятельств. Злые языки судачили о том, что дела у Морлендов из рук вон плохи, но с особым наслаждением сплетничали о Хейли. После блестящего выхода в свет, после столь обнадеживающего начала мисс Морленд, разорвав блестящую помолвку, оказалась у разбитого корыта. Об этом открыто говорилось в газетной светской хронике. Автор статьи, не назвавший имени, язвительно вопрошал: либо ей изменил рассудок, либо она оказалась бессердечной и эгоистичной девушкой, пошедшей против отцовской воли?..
Все это была чепуха, но читать сплетни было невыносимо. Гален как никто другой знал, кто был виновником всех несчастий, случившихся с Хейли.
Вдруг его лошадь оступилась и захромала. Он немедленно спрыгнул вниз, чтобы облегчить ей ношу и заодно узнать, в чем дело. Ощупав рукой вздувшуюся бабку на передней ноге, он нахмурился: его скакун явно был неспособен скакать дальше.
— Плохи дела, Чосер. Но скажу тебе честно, тут нет ничего удивительного, я всем приношу несчастья. — Он ласково потрепал коня по холке. — Наверное, ты удивлен, — почему мы не остались вместе с каретой, не так ли, дружище?
Жеребец жалобно заржал, словно соглашаясь с хозяином.
— Ну что ж, скорее всего нас никто не ждет, но я постараюсь найти для тебя там хоть какой-то кров. — Гален взял коня под уздцы и повел за собой. — Пошли, словами горю не поможешь, да и погода не станет лучше.
Последние три мили до поместья Морлендов оказались очень тяжелыми. Постоянно налипавшая грязь на сапогах затрудняла движение, более того, Галену то и дело приходилось счищать ее, когда ее накапливалось слишком много. Он старался вести лошадь по более чистой части дороги, отчего его положение осложнялось. Его ноги подвергались, большому риску, и он почти не сомневался, что в ворота поместья Морлендов войдет, прихрамывая, не только лошадь, но и человек.
Наконец-то показалась боковая дорога, обсаженная по сторонам деревьями; по словам хозяина сельской гостиницы, это и был Мэйфилд, поместье Морлендов. Газоны вдоль подъездной дорожки, ведущей к главному входу, густо заросли травой, их явно не касалась рука садовника.
Когда из-за поворота возник дом, Гален замедлил шаги, чтобы как следует все рассмотреть. Огромное здание выглядело мрачно, его унылый серый цвет нисколько не прибавлял веселости внешнему виду. Стекавшая с крыши вода образовала в одном месте громадную лужу, судя по всему, здесь раньше располагался цветник. С одной стороны дом осел и покосился, крыша и стены настолько покривились, что гостю с непривычки было страшно проходить возле них.
