— Сообщите ей, что Майкл Радерфорд хочет ее видеть. А я пока подожду. — Скрестив руки на груди, он стоял в дверном проеме, как живой монумент, не позволяя закрыть двери.
Из глубины дома раздался чей-то недовольный возглас:
— Кого это нелегкая принесла, Уивер?
В ту же секунду поведение мистера Уивера переменилось.
— Не хотите ли порождать внутри, сэр? Я сообщу о вашем приходе.
Майкл зашел в холл, снял верхнюю одежду, шляпу и передал их слуге.
— Ну что ж, замечательно.
Дворецкий исчез внутри дома, оставив гостя в гордом и неприятном одиночестве. От нечего делать Майкл принялся разглядывать обстановку прихожей, с целью составить мнение о положении хозяев дома. Несмотря на то что занятие было довольно бессмысленным, оно помогало убить время. «Если я когда-нибудь займусь ограблением домов, то вряд ли знатные господа узнают, кто их так подвел. Впрочем, я никогда не запачкаю свои руки, какими бы грязными они ни были, похищением вот этой нелепой картины, где нарисован дедушка семейства с такой морщинистой кожей, что…»
— Мистер Радерфорд? — раздался за его спиной нежный девичий голос.
Он поклонился и окинул ее внимательным, оценивающим взглядом. Прежде всего бросалась в глаза ее красота, не было ничего удивительного в том, что даже замкнутый Гален не устоял перед ее обаянием. Но помимо красоты, в ней было еще нечто такое, отчего Майкл вдруг обрадовался за своего приятеля.
— Да, мы познакомились на балу у миссис Прингли.
— Да, да. Я хорошо все помню.
Она сделала жест, приглашая его пройти за ней в гостиную.
— Мистер Радерфорд, вы такой человек, которого невозможно забыть. Присаживайтесь. Не хотите ли чаю?
— Да, благодарю вас. — Он взглянул на тонкие изящные ножки софы и, слегка покачав толовой, остановил свой выбор на одном из массивных кресел.
— Прошу прощения, что я пришел вот так без… Мисс Морленд, извините меня, но я не светский щеголь и не привык говорить любезности.
Улыбка скользнула по губам Хейли. Она позвонила в колокольчик, чтобы принесли чай.
— Мне нравится ваше прямодушие и непосредственность. Приятно думать, что все, что вы говорите, вы говорите от чистого сердца. Это так не похоже на других.
Присаживайтесь, прошу вас.
— Благодарю вас. — Майкл осторожно присел на выбранное им кресло. Его размеры явно не подходили для изящной гостиной.
— Надеюсь, вы простите меня, если я попрошу вас перейти как можно быстрее к цели вашего визита. — Она села напротив него, бледная, величественная, как королева.
— Я вам признателен за то, что для меня вы сделали исключение, переступив через условности и светские приличия. У меня до сих пор голова идет кругом, едва я вспомню бессмысленный легкий разговор в гостиной миссис Прингли.
Хейли сочувственно покачала головой, словно давая понять, что она если не разделяет его точку зрения, то очень хорошо понимает его.
— Итак, мистер Радерфорд, что же привело вас сюда?
— Меня попросил прийти к вам Гален.
— В таком случае, — она резко встала, — наш разговор закончен, мистер Радерфорд. Извините меня, но я прошу вас немедленно уйти.
Майкл тоже встал.
— Ему пришлось срочно покинуть Лондон. Горе в семье заставило его уехать, в противном случае он ни за что бы не уехал отсюда, чтобы не разлучаться с вами. Ну что ж, если мне указывают на дверь… тогда не буду больше говорить о том, о чем он меня просил. Я как сумел справился с его поручением и ухожу с чистой совестью.
Отвесив неуклюжий поклон, Майкл направился к выходу.
— Постойте! — внезапно крикнула Хейли, и он сразу остановился. — Что вам было поручено сказать?
— Надеюсь, вы меня извините, что я так некстати вмешиваюсь в вашу беседу? — На пороге гостиной возник лорд Морленд, весь побагровевший от какого-то внутреннего беспокойства. — Впрочем, если вы, молодой человек, пришли сделать моей дочери предложение, тогда…
Лорд Морленд намеренно сделал паузу, бросив на гостя странный взгляд, в котором смешивались вместе мольба, надежда и тревога.
— Нет! — Ответ Майкла был резким и быстрым. — Ни в коем случае, ваша светлость.
— Папа! — С не меньшим отчаянием воскликнула Хейли.
— Ну что ж, если он пришел просто с визитом, в таком случае, боюсь, тебе следует попросить его уйти отсюда как можно скорее, Хейли. — Он бросил на дочь такой взгляд, что ей сразу стало ясно — возражать бесполезно. — Ну же!
— Мистер Радерфорд, мне так неловко. Может быть, мы с вами поговорим в другой раз?
— Вот именно — в другой раз! — сардонически улыбнулся отец, идя следом за ними до дверей, побыстрее выпроваживая гостя.
Едва Майкл успел пробормотать что-то нечленораздельное при прощании, как тут же очутился на крыльце в полной растерянности.
«М-да! Скверно, хотя все прошло не так плохо, как я предполагал. Подумать только, а я тревожился, чтобы не выглядеть грубым. Однако манеры у лорда Морленда — прямо спрашивать, не хотите ли вы сделать предложение, а потом при отказе сразу выставлять гостя за дверь — не могут не наводить на тревожные мысли».
Майкл пошел прочь, полный решимости выяснить, что же такое происходит в недрах семьи Морленд, не из праздного любопытства, а ради Галена. Он надеялся, что ему не придется в скором времени посылать Галену еще какое-нибудь печальное известие.
— Что с тобой? Как можно быть таким грубым с незнакомым человеком? — воскликнула ошарашенная странным поведением отца Хейли. — Ты… опять выпил?
— Нет, — мрачно ответил отец, — но с удовольствием бы выпил.
Он подошел к одному окну, затем к другому, задергивая портьеры.
— Мы немедленно покидаем Лондон. Все кончено.
— Что… кончено? — спросила Хейли. В ее ушах вдруг зашумело, она как будто услышала тревожные возгласы, торопливые шаги прислуги, спешно выносящей и даже выбрасывающей вещи из их дома, охваченного огнем.
— Запомни, я ни в чем не виню тебя, дитя. Но время закончилось. Мои юристы прислали мне письмо с грустными известиями. Кредиторы требуют погашения долгов. Надо немедленно уезжать, в противном случае твой отец очень скоро попадет в долговую тюрьму. — Он почти упал в кресло. — Я окончательно разорен.
Хейли присела возле него и, пытаясь утешить, заглянула ему в лицо.
— Прежде всего успокойся. Да, у нас есть долги, но с частью мы сумеем расплатиться, а выплату по другим перенесем на будущее. Положение непростое, но отнюдь не безнадежное.
— Увы! — горько обронил он. — Очень скоро мы будем нищими, и все по моей вине. Я глупец, Хейли. Твой отец, каким бы он ни был, пьяным или трезвым, — наивный глупец. Мне очень жаль.
