операции, начать прослушивать и поместить соглядатая у него под дверью. Корт хорошо понимал, что не может позвонить Ванзену, но рассчитывал ускользнуть от внимания одного или двух наблюдателей и нанести внезапный визит.
Да, это был хороший план, думал Корт, прихлебывая черный кофе и рассеянно уставившись в газету, раскрытую перед его лицом.
Но постепенно он начинал понимать, что план был невыполнимым.
Конечно, Корт мог оставить с носом пару соглядатаев и все равно добраться до Ванзена.
Пару, но не полдюжины.
Потягивая эспрессо, он засек пятерых наблюдателей, а в толпе находился еще один явно не местный человек.
«Срань собачья», – подумал Корт. Теперь он не только знал, что не может проникнуть в квартиру Ванзена и предложить ему работу, но и начал чувствовать себя чрезвычайно уязвимым в окружении дюжины соколиных глаз.
Первыми были двое, молодая парочка, вышедшая из кафетерия на другой стороне улицы. Они внимательно разглядывали всех белых прохожих и часто поворачивали головы к двери, над которой находилось убежище Ванзена. Еще один – мужчина в припаркованном автомобиле. Уроженец Ближнего Востока постукивал пальцами по приборной доске, как будто слушал музыку, и следил за проходившими мимо людьми. Четвертый стоял на автобусной остановке перед Люксембургским садом, как будто ожидая попутный транспорт, но он даже не глядел на номера подходивших и отходивших автобусов.
Пятый стоял на балконе второго этажа и держал в руках камеру с телескопическим объективом и делал вид, будто фотографирует оживленный перекресток, но Корт ни на секунду не поверил в это. Он вел съемку улицы внизу и дома напротив, но не обращал внимания на хорошо освещенное здание Пантеона слева от него. Никаких снимков типичных французских стендов и красивой чугунной ограды Люксембургского сада.
Шестой была одинокая женщина в кафе, сидевшая за несколько столиков перед Джентри. Он специально занял место сзади, но рядом с панорамным окном вдоль стены. Отсюда он мог наблюдать за всеми, кто находился внутри, закрывая лицо газетой, и в то же время смотреть направо, в сторону дома Ванзена и ближайшей окрестности. Она делала то же самое.
Наблюдательница под номером шесть была особенно ловкой. Она почти все время глядела на большую чашку мокко перед собой, не поворачиваясь к окну. Ошибкой была ее одежда и поза. Она была француженкой, – он мог судить об этом по ее внешности и наряду, – но она оставалась в одиночестве, и никто даже на секунду не приблизился к ней. Красивая, молодая француженка, которая проводит субботний вечер одна, вдали от друзей, но в незнакомом кафе, в чужом районе.
Покончив с маленьким сэндвичем, допив кофе, и отказавшись от великого плана побега после спасения Фицроев, он пришел к выводу, что нужно немедленно убираться из города, поехать в Байё, а там будет видно. Его душевное состояние достигло низшей точки со вчерашнего утра, – теперь он чувствовал себя еще более подавленным, чем когда сидел в заплесневелом колодце в лаборатории Ласло, – но Джентри знал, что сейчас не время жаловаться на обстоятельства. Он бросил на стол несколько евро и направился в уборную через задний коридор. Облегчившись, он прошел дальше по коридору, с важным видом прошел через кухню и вышел на улицу через заднюю дверь.
Никто на кухне даже не взглянул на мужчину в черном костюме.
Серый Человек обладал такой способностью.
* * *
Через пять минут Ригель снова стоял на крыше и смотрел из-за зубчатых укреплений на сад, залитый лунным светом. Слабый запах яблок доносился до него в холодном воздухе. Ригелю хотелось немного прояснить голову, отделаться от Техника, Ллойда, белорусских охранников, непрерывных докладов от парижских наблюдателей и наемных убийц, которые до сих пор никого не убили.
В его кармане защебетал мобильный телефон. Он боролся с желанием проигнорировать звонок. Вероятно, это один из руководителей иностранных разведслужб, задававшийся вопросом, почему члены его оперативной группы не напоминают о своем присутствии, и как, черт побери, могло получиться, что все они погибли при выполнении коммерческого заказа. Ригель понимал, что ему понадобятся месяцы, если не годы, чтобы сгладить последствия этой катастрофы, и то при условии, что лагосский контракт будет подписан к восьми часам утра. Если же подписания не состоится, а Ригелю не хотелось даже думать об этом варианте, то он потеряет работу, или, по меньшей мере, свою должность. Лоран слишком много поставил на эту операцию, чтобы примириться с любым исходом, кроме успеха.
Ригель чувствовал, что его голова лежит на плахе, как и голова Ллойда. Нет, не совсем как у Ллойда. Ригель был уверен, что в случае провала операции Лоран в итоге прикажет ему ликвидировать Ллойда. Сам он не умрет в результате фиаско, но тем не менее его карьера будет разрушена после того, как зверства корпорации в Африке попадут на всеобщее обозрение этим бесстыдным сукиным сыном, Джулиусом Абубакиром.
Телефон снова зазвонил. Со вздохом, который заклубился легким паром в ночном воздухе, он достал аппарат и принял звонок.
– Ригель.
– Сэр, это Техник. Вам звонят по стационарной линии. Могу переадресовать звонок на мобильный.
– По стационарной линии? Вы имеете в виду проводной телефон в замке?
– Да, сэр. Не знаю, кто это такой. Он говорит по-английски.
– Спасибо, давайте.
В трубке послышался щелчок.
– Простите, с кем я говорю? – осведомился Ригель.
– С человеком, которого вы все никак не можете убить.
По спине Ригеля пробежал холодок. Он не знал, что Фицрой сообщил его имя Серому Человеку.
– Мистер Джентри, – сказал он, собравшись с духом. – Разговор с вами – это честь для меня. Я следил за вашей карьерой и считаю вас весьма грозным противником.
– Лесть ни к чему не приведет.
– Я просмотрел ваше досье.
– Интересно?
– Да, очень.
– Дочитайте до конца, Курт, потому что я намерен забрать свое досье из ваших мертвых рук.
Курт Ригель издал смешок.
– Что я могу сделать для вас?
– Я просто хотел поболтать.
– Я всю жизнь охотился на всевозможную дичь, большую и малую, включая многих людей. Но я впервые веду светскую беседу с моей добычей незадолго до убийства.
– Могу сказать о себе то же самое.
После короткой паузы Ригель рассмеялся. Его смех раскатился по темному пространству заднего двора.
– Ах, значит теперь я стал вашей добычей?
– Вы знаете, что я приду за вами.
– У вас не получится, но даже если вы доберетесь до Нормандии, то определенно не приблизитесь ко мне.
– Посмотрим.
– Мы знаем, что вы находитесь в Париже.
– В Париже? О чем вы толкуете? Я стою у вас за спиной.
– Вы остроумный человек, и это мне нравится, – со
