– Ну ты и гад, Соболев! – его вид привел меня в ярость. Ведь это он был виновников того кошмара, который я сейчас переживала. – Чтоб я еще раз рожала тебе ребенка! Ни за что на свете не…. – кричала, а он, улыбнувшись, будто я осыпала его комплиментами, а не оскорблениями, заткнул мне рот поцелуем.
Кто бы мог подумать, что его поцелуи самое действенное для меня успокоительное и обезболивающее в одном флаконе.
– Обвиняй, ругай, можешь даже драться, – прошептал мне в губы, – я люблю в тебе все, и скучал даже по этому. – Он обхватил мое лицо руками и стал зацеловывать. А я не сопротивлялась, мысленно уже придумав себе оправдание – я не в ясном уме из-за родов. Беременным простительны слабости.
– Кость! Кость! Кость! – запричитала, отталкивая его от себя. – Новая схватка, – пояснила в ответ на его растерянное лицо.
– Что мне делать? – похоже, он начал паниковать.
– Уйди! – взвыла, а сам еще сильней вцепилась в его руки.
– Позвать врача? – начал гадать, не понимая, почему вдруг гоню его.
– Нет, ты уйди! Не хочу, чтобы ты видел меня такой. Я сейчас далеко не красота и очарование, – в этот момент мое лицо наверняка «украсила» жутчайшая гримаса, потому что я снова задохнулась от схватки.
Но Косте, кажется, было все равно, он и не думал уходить.
– Я прилетел к любимой женщине, чтобы поддержать ее, и увидеть, как на свет появится моя дочь. Не собираюсь довольствоваться коридором и редкими весточками от медперсонала. Я пройду весь этот путь вместе с тобой, – поставил меня перед фактом.
Я бы еще поспорила, если бы меня скрутила очередная схватка. И должна признаться, что в глубине души я хотела, чтобы он остался.
Не знаю, не пожалел ли Костя о своем решении, но следующие несколько часов я не раз отправляла его к черту и кричала, что ненавижу, виня во всем. Он же кивал и со всем соглашался. Наверное, не принимал близко к сердцу сказанное и списывал на эмоции. О том, что я веду себя как злобная мегера, мне на тот момент даже в голову не приходило. Я была не в себе, потому что после того как схватка затухала, принося временное облегчение, я впадала в другую крайность и начинала слезно умолять Костю не оставлять меня одну.
– Мне страшно, – призналась Косте, не отпуская его руки, когда после осмотра врач постановил, что «пришло время рожать». Как будто до этого я каталась на велосипеде?!
Не представляю, что испытывал сам Костя, но держался он спокойно и уверенно.
– Помнишь, – обхватил мою ладонь обеими руками, – когда мы делали твою первую татуировку, тебе тоже было страшно?
– Тоже мне, сравнил! – фыркнула и была готова снова послать его куда подальше. – Сделать тату и родить – не одно и то же!
Он расценил мое замечание как шутку, и тихо рассмеялся.
– Я лишь хотел сказать, что тогда я пообещал быть рядом и был с тобой до конца, – пояснил, когда увидел мой скептический взгляд и полное отсутствие веселья. – И сейчас будет так же. Мы справимся, – произнес, словно внушая мне.
В тот день я впервые доверилась Косте, и он не подвел меня. Наверное, именно тогда я впустила его в свою жизнь и в свое сердце. О чем ни разу не пожалела, как бы порой тяжело, больно и даже опасно не было. Все встречи и события для чего-то происходят. Возможно, мы с Костей встретились именно для того, чтобы дать начало новой жизни.
– Если ты говоришь, что мы справимся, я верю тебе, – встретилась с его взглядом, в котором после этих слов что-то изменилось. Могла только гадать, о чем он думает, потому как в ответ он лишь молча поцеловал меня в висок. Словно на удачу.
– Скажи это, – попросила.
– Что сказать?
– Ты знаешь, – он не мог не догадываться. Во всех патовых ситуациях я хотела слышать от него только одно, вернее, именно так он каждый раз успокаивал меня.
Коснувшаяся его губ кривая ухмылка говорила, что он понял меня.
– Все будет хорошо, родная, – поправил пряди, прилипшие к моему вспотевшему от напряжения лицу.
Дальше все происходило как во сне. Схватки, указания врачей, потуги, подбадривания Кости – и все это по кругу. Скоро уже не осталось сил, но акушерка повторяла, что этот раз последний, что еще чуть-чуть и я смогу отдохнуть.
Я уже готова была отключиться, когда услышала детский крик. Такой звонкий, надрывный. Малыш словно звал именно меня.
– Поздравляю, у вас сын, – как из неоткуда прозвучал чей-то голос.
Впервые мгновения я даже не поняла, что это значит, хотела лишь увидеть свою крошку. Девять месяцев я ощущала его внутри себя, частью себя, а теперь он один-одинешенек столкнулся с этим миром.
Устало открыла глаза и в тот же миг ребенка положили мне на грудь. Внутри все сжалось от одного взгляда на него: такой крохотный, жмурит глазки, впервые увидев свет, а маленькие пальчики сжаты в кулачок. Осторожно, боясь причинить вред, я обняла его. Не верилось, что он мой, что это мой…
– …сын, – продолжил Костя, читая мои мысли.
Невероятных трудов мне стоило оторвать взгляд от крохи и взглянуть на Костю.
Он тоже как зачарованный наблюдал за первыми минутами жизни нашего сына, и я видела в его глазах слезы. Поначалу я даже испугалась, что он разочарован, так уверенно ожидая девочку.
После нападения я постоянно проходило множество обследований, в том числе УЗИ, но никогда не интересовалась полом ребенка – меня волновало лишь его здоровье. Мне было не важно, девочка это или мальчик.
– Знаю, ты хотел дочь…
– Сын, – не слыша меня, повторил. – Мой сын, – похоже, Косте тоже не верилось в реальность происходящего, но я с облегчением, уловила радость в его голосе. – У меня сын, – повторял на все лады. Потом дотронулся до малыша, едва проводя пальцами по его крохотной ручке: – Невероятно…
Я разрывалась между двумя главными мужчинами своей жизни, скользя взглядом то по одному, то по другому. Не могла налюбоваться сыном, и не хотела упустить ни одной Костиной эмоции. Хотела видеть, что он разделяет мои чувства, что так же счастлив, как и я.
– Рита, – Костя коснулся меня поцелуем. – Спасибо, что подарила мне это чудо, – в его глазах стояли слезы. Малыш завозился у меня на груди и громко закричал. И, наверное, это стало отправной точкой. Моментом, когда я окончательно осознала, что стала мамой. От избытка нахлынувших эмоций, я заплакала. Как выяснилось, мы семья тех еще плакс.
Сама не заметила, как стала называть и воспринимать нас как семью: Костя, я и маленький Сашенька. После его появления, разглядывая маленькое личико, я сразу решила, что назову его в честь деда – моего отца. Костя не возражал, он понимал, насколько это для меня важно.
– Александр Константинович, – задумчиво произнес Костя, проверяя благозвучие выбранного мной имени. – Мне нравится, – заключил.
Мама была тронута, что внук будет носить имя деда. Мне кажется, в тот момент мы обе отпустили болезненное прошлое: дав имени новую жизнь, мы навсегда связали с ним только светлые воспоминания. Больше «Александр» не ассоциировалось у нас с болью и утратой. Нет, мы не забыли любимого человека, не вычеркнули его за ненадобностью. Постепенно в нашем сознании он трансформировался в «дедушку, на которого так похож Сашенька». Вот так незримо папа теперь был всегда рядом.
