– Откуда? – заинтересовался Буш.
– Все тебе скажи, – загадочно проговорил Колька и умолк.
Молчал и Буш, смотрел вперед, на дорогу, прикидывая, не сойти ли самому, пока не поздно, не затеряться ли в медвежьих еловых зарослях? Но тут Беспалый снова заговорил, не выдержал все-таки, хотелось похвастаться, значительность свою показать.
– Мы, Максимыч, разных людей видим. Бывает, что на дороге кому поможешь – запчасти, бензин, то-се. Бывает, подбросишь кого до нужного места. Когда за деньги, когда за так. Но даже если без денег, люди нам все равно платят. И знаешь чем?
– Слухами, – догадался Буш.
– Информацией, – важно поправил его Колька. – Кто-то что-то своими глазами видел, кто-то слышал, кто читал. У другого кого родственники работают высоко или друзья детства. Вот так вот оно и идет – от человечка к человечку, и к нам приходит. Ну а уж мы, дальнобои, друг от друга секретов не имеем.
– Да, вам можно информационное агентство открывать, – задумчиво сказал Буш.
– Не информационное – шпионское, – пошутил Колька. И тут же, во избежание, уточнил: – Это я шучу так глупо.
– Шутка не такая глупая, как кажется, – заметил Буш. – Но все же не советовал бы шутить ее при посторонних.
Водитель поразмыслил и согласился со вздохом:
– Это ты не в бровь, а в глаз. Шутка у нас на Руси вообще дело опасное. Могут буквально понять. Вот у меня с тестем была история, он в банке операционистом работал. Маленький банк, карманный, два филиала, три отделения. И вот, значит, хозяин у них был говнюк, каких свет не видывал…
Не договорив, Колька вдруг стал притормаживать. Буш глянул вперед и увидел, что на обочине стоит, помахивает полосатой палочкой гаишник, указывает остановиться, съехать с трассы.
Буш затравленно поглядел на Кольку, тот смотрел только на гаишника, но взгляд пассажира почуял, сказал сквозь зубы тихо:
– Сиди, Максимыч, не дергайся…
Грузовик, тормозя, громко выдохнул сжатым воздухом, замер на обочине. Не дожидаясь, пока подойдет сержант, шофер глянул в зеркало заднего вида, открыл дверцу, выпрыгнул на разогретое шинами и слабо тлеющим предвесенним солнцем шоссе, пару раз присел, поклонился, разминая затекшую спину, а гляделось, будто в пояс гаишнику.
– Здорово, командир!
Дальнейшего разговора Буш не слышал – Колька захлопнул за собой дверь. Впрочем, даже если бы и слышал, вряд ли бы что-то понял.
– Бабушка покойная тебе командир… – беззлобно сказал Кольке сержант, чернявый, твердолицый, страшноватый той дикой южной красотой, которая безотчетно ассоциируется нынче с дорогими кортежами, шумными свадьбами и прицельной стрельбой в атмосферу. – Документы предъявите, гражданин дальнобойщик.
Беспалый предъявил спрошенное, стараясь встать так, чтобы сидящий в кабине Буш не видел лица сержанта, – а может быть, и наоборот, оба не видели друг друга. Сам гаишник, впрочем, зорким своим, как положено, взглядом, прекрасно углядел попутчика, кивнул вопросительно:
– Клиент?
– Ну дык… – непонятно отвечал дальнобойщик.
– И как?..
– Пойдет, – по-прежнему туманно отвечал Колька.
– Ну и ладушки, – удовлетворился сержант, возвращая документы.
Колька спрятал права и наряд в карман, хотел было иди прочь, но напоследок неожиданно отнесся к полицейскому:
– Работа у нас, понимаешь, тяжелая. На износ, понимаешь…
– Иди, божий человек, – строго отвечал ему сержант. – Иди и не греши.
Колька влез в машину, завел мотор, двинулся.
– Что ему надо было? – спросил Буш.
– Плановая проверка «вихрь-антитеррор», – бодро рапортовал Колька.
Машина медленно отъехала от поста. Набирая скорость, покатила дальше. Оба молчали. Дорога стала неровной, разбитой, провинциальной, даже тяжелый, мощный грузовик потряхивало на колдобинах.
– Кучу денег им на сократа ихнего платим, а дороги починить не могут, – сердито сказал дальнобойщик. – Ты вот знаешь, от чего слово «сократ» происходит?
– От чего? – заинтересовался Буш.
– От сокращения. Сокращай, дескать расходы, работяга, закатывай губу и затягивай пояс потуже. Вот это и есть «Сократ». А сейчас еще и «Аристотеля» будут вводить. Это уже, сам понимаешь, для тех, кто недоволен. Арестовывать будут – и сажать, и все для нашего же блага.
Буш только головой покачал озадаченно.
– Не знал, что так запущено. Что делать будете?
– Протестовать, вот что делать… Вонь подымем. Только толку все равно не выйдет никакого. Пригонят хранителей с автоматами, дадут очередь. Сначала поверх голов, конечно, а там уж как бог на душу положит. Кто останется, тех пустят по тундре, по железной дороге, голой жопой мерзлоту растапливать… А если серьезно, одна у нас теперь надежда – на Орден.
– Что за Орден? – заинтересовался Буш.
От неожиданности Колька вильнул рулем, чуть на обочину не съехал, в последний момент, однако, все же удержал тяжелую фуру на дороге.
– Про Орден не слышал? – изумился он. – Ты вчера родился, что ли? Или голову мне морочишь?
– Честное слово, – сказал Буш, – в первый раз в жизни… Может, расскажешь? Или это тайна?
– Это, конечно, тайна, но тебе, так уж и быть… – Колька неожиданно подмигнул ему.
То, что он рассказал потом, действительно слышал Буш в первый раз и даже предположить ничего подобного не мог. Общественное, а равно и государственное устройство представлялось ему довольно простым: наверху стоят базилевс и триумвиры, все остальные, начиная от министров и парламента и кончая последней уборщицей, изображают декорацию свободного общества для наших западных партнеров – чтобы легче продавать углеводороды.
Однако, если верить словам Беспалого, в действительности все обстояло далеко не так лучезарно. Божественной власти базилевса и хитроумной стратегии триумвиров противопоставила себя крупная и хорошо законспирированная тайная организация, проросшая, как ядовитая грибница, во все слои общества.
Вот о чем поведал пассажиру Беспалый, пока за окном наворачивались на колеса бесконечные километры русской земли.
…Когда-то – а когда именно, теряется во тьме времен – власть в стране была захвачена Великим кадавром, он же – новый Саладин. Сначала, впрочем, он не был еще кадавром, был человеком и даже, кажется, хотел добра для подданных. Тут как раз ничего удивительного не было, такое часто бывает с деспотами в начале их пути. Да и в самом деле, если бы тираны сразу являли подлую звериную суть, кто бы подпустил их к трону? Нет, главная сила всякого будущего тирана – в обаянии и кажущейся безобидности для всех остальных. С течением времени, конечно, все меняется, но в первые месяцы, может, даже годы, народ искренне славит нового правителя.
