— Ты моя невеста, не забыла? — самодовольно ухмыльнулся он. — Ручки, говорю, убрала, суженая.
Что-то в его требовательном тоне пустило волнующую дрожь по телу, подогрело кровь и не оставило иного выхода, кроме как послушаться. Однако, когда эта дрожь перевернула мое внутреннее естество, создав в груди непривычно сильную звуковую волну, я хлопнула обеими ладонями по губам. Имя мужчины, подарившего мне наслаждение, все равно просочилось сквозь пальцы, но, надеюсь, не вышло за пределы кладовой.
Вздрагивая и все еще стараясь ровно дышать, я ощутила тепло тела Бена, который поднялся так, что наши носы вновь соприкасались. Он поцеловал меня и с улыбкой прошептал:
— Сегодня ночью я самолично буду держать твои ручки подальше от рта. Уверен, эти стоны более упоительны, если раздаются у самого уха.
Бен стащил меня — смущенную, но довольную тряпичную куклу — с тумбы и повел к выходу. Уже у двери ко мне вернулся дар речи, и я остановилась.
— Совращение особ в шляпах не должно проходить без возмездия.
Бровь Бена удивленно приподнялась, когда я прижала его к двери, предотвращая возможность ее открытия, и поцеловала в губы. Споро отпустив их, встретила недовольство на лице мужчины, но лишь загорелась азартом, предвкушая его реакцию на дальнейшее развитие событий.
— Моя очередь доставлять удовольствие, — томно выдохнула я, потираясь щекой о его щеку, и игриво прикусила мочку уха.
Похоже, я настроилась на какой-то нужный лад, на ту самую волну, которая позволяла улавливать мельчайшие изменения в эмоциональном фоне Бена, потому что да, молния его штанов и так трещала по швам, но от моих слов мужчина и сам будто начал вибрировать, излучая возбуждение какой-то невиданной мне прежде силы.
Никогда и никто не хотел меня так, как Бен в этот момент.
Облизав губы и подавив желание сейчас же утащить «жениха» в домик, я начала оставлять поцелуи на его челюсти и шее, опускаясь ниже, повышая градус его желания. Мои руки подняли ткань рубашки, язык скользнул по рельефному прессу, зубы оставили пару незаметных следов на косых мышцах. В одно движение пальцы расстегнули ширинку, и сверху раздался смеющийся голос Бена:
— Черт, забыл свои булавки.
Примечание:
[35] Речь идет о народной европейской сказке «Красная шапочка» в литературной обработке Шарля Перро. В некоторых изданиях сохранена мораль, написанная французским поэтом:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам…
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!
58
Мы покинули кладовую, и у меня хватило ума достать телефон, чтобы через его экран оценить, как я выгляжу. Один взгляд — и танкетки моих босоножек резко пустили корни в землю, препятствуя дальнейшему движению.
Волосы, еще утром лежавшие аккуратными локонами, больше напоминали ненавистный мне веник; щеки раскраснелись, как если бы я час просидела в парилке; а глаза блестели, словно после… Словно я выиграла миллион долларов.
Немного пригладила гнездо на голове, вернула на место перекосившийся чокер, но в остальном ситуация осталась по-прежнему безнадежной. Все точно поймут, чем мы там занимались. От меня невинностью и не пахнет.
Рука Бена обогнула мою талию и начала плавно продвигать обратно к беседке.
— Ты только взгляни на меня, — испуганно пищала я, — у меня на лице написано: «Грехопадение в кладовой».
— Моя ж ты грешница, — улюлюкал Бен. — Передвигай ногами, нам еще предстоит поддаться чревоугодию.
Я захныкала и постаралась использовать свои пятки в качестве тормоза, пока он продолжал двигать меня к родным.
— Ты хорошо выглядишь, Лоис, не переживай.
— А ты выглядишь слишком довольным.
Режим «параноик» активирован.
— Сделай грустные глаза и улыбку вон с лица!
И что он сделал вместо этого? Растянул губы пуще прежнего и… шлепнул меня по попе!
Не сказать, что это было неприятно, скорее до стыдного возбуждающе, но это не помешало мне возмутиться:
— А если кто-то увидит? — шипела и щурилась на мужчину, пряча прицельное место ладонями. Просто он так смотрел на мою филейную часть, что чуйка подсказывала: одним шлепком не ограничится.
Когда ликерные глаза все же соизволили вернуться к моему лицу, Бен пожал плечами:
— Я где-то читал, что жених имеет право на взаимодействие с попой невесты, а мы ведь помолвлены.
— Понарошку! — топнула уезжающей ногой я, но вкупе с шепотом выглядело это, должно быть, не так грозно, как мне бы хотелось.
— Ну разумеется, — ответил Бен таким тоном, которым заботливые родители подыгрывают малышне, когда те рассказывают сказки с собой в главной роли. — Топай, Лоис Лиз.
Попыхтеть как полагается мне тоже не дали — через мгновение мы уже вновь усаживались за стол. Роуз хрустнула яблоком, и этот звук отозвался эхом в моей голове.
Яблоки. Мы забыли про яблоки.
— Вы, видимо, забрели не в ту кладовую, — прошептал Зак мне на ухо.
Я сглотнула, стараясь натянуть лик Девы Марии на свою виноватую физиономию. Меня пугала перспектива того, что я могу найти на лице Зака. Отвращение, порицание, насмешку? Однако, когда решилась-таки обернуться к мужчине, он уже беседовал с женой.
Не успела я надумать лишнего — и заползти под стол с глаз долой — как ко мне обратился ледяной голос мистера Бенкса:
— Лоис.
Вот кто потушит мои горящие щеки!
— Я на днях встречался с вашим отцом. Вы знали, что мы с ним довольно близко общаемся? Впрочем, недостаточно близко, раз он ни разу не упоминал о вас до последнего разговора.
Потух не только румянец на моих щеках, но и надежда, что остаток этого дня пройдет без драмы. Я заерзала на скамейке.
— Не утолите мое любопытство, почему он узнал о вашей помолвке с моим сыном только три дня назад?
«Эм, — мысленно протянула я, — потому что я ему не сказала?»
