Организовать свадьбу за два месяца можно и реально. Всем этим занималась Марьяна, доверив все оформление и подготовку свадьбы студии Дианы. Обе молодые женщины беременны, но энергии у них было очень много. Иногда мне хотелось подключиться к Марьяне и зарядиться.
Оркестр меняет музыкальное сопровождение, гости начинают улыбаться шире, а у меня резко подскакивает давление и начинают дрожать руки. Незаметно оттягиваю ворот рубашки, заметив в конце сада появление Марьяны с Виктором Николаевичем. Именно моего отца моя женщина попросила проводить ее до места, где мы скажем друг другу «да». Ему было очень приятно ее доверие. Сложно нам с ним найти общие точки соприкосновения, но стараемся.
— Дыши, Герман, а то вместо свадьбы устроишь тут поминки, - опять слышу насмешливый голос Тайсума.
Я и правда не дышу, когда до меня Марьяне остается каких-то несколько метров. Впереди идет с важным видом Кэтрин, неся на серебренном подносе обручальные кольца. Она невообразимо гордится своей миссией, а я горжусь своей дочерью, что она у меня такая замечательная. Встречаюсь глазами с Виктором Николаевичем. И вижу, что в его глазах отражаются те же самые чувства, что у меня, когда я смотрю на дочь. Уголки губ неуверенно ползут вверх. Незаметно мне кивает, как в знак поддержки.
Перевожу взгляд на Марьяну. Я говорил ей сегодня, что люблю? Говорил, а хочется еще раз повторить мысленно и прошептать ей, когда она крепко спит. Громко и на весь мир кричать о своей любви - не про меня.
Она красивая. Самая красивая невеста, которую я только видел. Все в ней гармонично и идеально. Для меня идеально. Даже когда обижается, раздражается, улыбается, смеется – она полностью моя. Нужно быть очень смелой, отчаянно влюбленной, чтобы быть со мной, пройти рядом трудный путь, не усыпанный лепестками роз. Я полностью в ней уверен, как в себе, даже больше. Если своим мыслям могу не доверять, то Марьяне, ее чувствам я верю безоговорочно.
— Береги ее, сынок. У тебя очень любящая и преданная невеста, - тихо произносит Виктор Николаевич, когда с Марьяной оказывается рядом со мной. Марьяна смущается. Ее сейчас легко смутить, довести до слез, а также разозлить.
— Буду беречь до конца своих дней, - шаблонно отвечаю.
— Будем молиться, чтобы эти дни настали очень скоро. Надеюсь, завещание ты уже составил, – Адам никак не хочет брать себя в руки. Я начинаю злиться. Марьяна смеется, ласково поглаживая мои костяшки.
— Не злись, - шепотом просит моя без пяти минут жена. – Он специально.
— Желание свернуть ему шею с каждым днем только крепнет.
— Диана тебя не простит, если ты оставишь ее молодой вдовой с тремя детьми на руках.
— Главное, чтобы ты меня простила и прощала впредь.
— Ты опять накосячил? – прищуривается, я смеюсь, сжимая ее пальцы. Сокращаю между нами расстояние, тянусь к губам.
— Соболь, ты еще клятву верности не дал, а уже лезешь с поцелуями. Давай уже не нарушай годами установленный сценарий свадеб. Расстояние быстро увеличили между собой, кому я сказал, - веселится Тайсум, увещая нас грозным голосом.
— Я его сейчас придушу! – шиплю сквозь зубы, вызывав смех у Марьяны.
Через двадцать минут я произношу трепетные для сердца слова любви и верности и с волнением в груди, но без дрожащих пальцев, надеваю обручальное кольцо на безымянный палец моей любимой. Теперь Марьяна Адаменко официально Марьяна Соболь. И мне кажется моя фамилия ей больше подходит, чем девичья.
* * *
— Документы взяла, косметичку взяла, бандаж взяла. Ощущение такое, что что-то забыла, - Марьяна оглядывается по сторонам, трет поясницу и, как большой медвежонок, ковыляет в сторону гардеробной.
— Зачем ты берешь огромную сумку вещей, когда у нас с роддомом заключен контракт? Там тебе выдадут все, что пожелает душа.
— Я последнее время брезгую пользоваться не своими вещами, - сначала появляется живот, потом Марьяна. Морщится, придерживает живот снизу. Он большой. Я не думал, что беременный живот бывает такой огромный, словно там не один ребенок, а минимум двое.
Беременность Марьяны протекала без патологий и ровно. И без капризов, которые бы выводили из себя. Может в первую беременность без меня и были какие-то выкрутасы, никаких значительных изменений я не увидел. Живот только каждый месяц рос, появились шевеления малыша. Было забавно наблюдать, как временами волной ходил живот, как мою ладонь кто-то изнутри пытался спихнуть. Близость между мной и женой стала нежнее.
Еще мне нравилось наблюдать за Кэтрин. Она разговаривала с малышом, пела ему песенки, наглаживала и целовала. Дочь ждала сестричку, подружку себе. Мы с Марьяной ждали ребенка. Здорового ребенка без привязки к полу. Поэтому, когда на третьем узи нам сообщили, что будет мальчик, радости больше всего было у Виктора Николаевича, чем у нас. У меня не было пунктика по поводу наследника, я просто любил этого ребенка, как люблю дочь.
— Что-то начинаю волноваться. Вроде не впервые, а боюсь, - ищет в моих глазах поддержку. Будь моя воля, я бы всунул ей свою уверенность, свое непоколебимое спокойствие, которое сейчас со мной.
— Все будет хорошо. Я же буду рядом, - подхожу к Марьяне, обнимаю ее и целую в лоб. Живот мешает теснее ее прижать к себе.
— Ты уверен, что твой отец справится с Кэтрин?
— Не переживай ты так, в доме находится Роза Кирилловна, - добиваюсь от жены улыбку.
Роза Кирилловна у Виктора Николаевича вроде экономки с постоянным проживанием в доме. Довольно милая женщина. Сдается мне, что между стариками есть какие-то чувства. Причем настоящие чувства, которые идут от самого сердца. Когда встал вопрос по поводу того, с кем оставить Кэтрин, пока Марьяна будет в роддоме, отец предложил малышку взять к себе. Я бы с удовольствием спихнул дочь в руки Дианы, но там и без моей дочери хватает забот. Две недели назад Тайсум вновь стал отцом. Второй сын.
Я не присутствую на родах, но нахожусь в роддоме. Врач меня заранее предупредила, что этот процесс может растянуться на несколько часов, предложила поехать домой. Я отказался. Дома пусто. Дома никого нет. Дом без Марьяны холодный.
День плавно переходит в вечер, а потом незаметно в ночь. Последние два часа мои нервы на пределе. От моего пристального взгляда стрелка на часах быстрее не двигается, а врача с хорошей новостью все нет. Пару раз появляется медсестра, с улыбкой сообщает, что все в процессе. Никогда не думал, что рождение ребенка — это настолько долго. Сердце начинает покалывать от переживаний. Мысль о том, что где-то все идет без моего контроля, накручивает и без того накрученные нервы.
— Герман Александрович? – звенит звонкий голосок медсестры, заставляя меня обернуться возле окна. – Поздравляю, у вас родился мальчик. Через час можете зайти к жене.
В глазах влажно. Прикладываю пальцы к щеке, она почему-то мокрая. Не сразу соображаю, что это мои слезы. Терпеливо жду час, мне разрешают войти в палату к Марьяне. Замираю на пороге, пытаясь сглотнуть, но сухо в горле. На больничной кровати с распущенными волосами полулежа смотрит на меня Марьяна. Она мягко улыбается и манит к себе. Не сразу удается двинуться в ее сторону на ватных ногах.
