Не меня…
Сердце вдруг ухнуло куда-то вниз…
— Это решил жребий, — сказала я шепотом.
— Косак сказал не так, — Нико серьезно смотрел на меня. — Сказал, это был сознательный выбор, он не отдал тебе короткую спичку, подыграл. Тебе ничего не будет, не бойся, никто добровольно не готов пожертвовать собственной жизнью. Но если ты влезешь, тебя замучают проверками. Только никому от этого лучше не будет.
Словно камень в животе, и все сжимается, и тянет, и так нехорошо.
Никто? Олин был готов сам, сразу, без колебаний…
— Зачем Олин это сказал?
Нико чуть заметно, кривовато ухмыльнулся.
— Решил сразу сказать всю правду, он такой… На самом деле, с ним все равно будут работать менталисты, и правды не скрыть. Так что правильно. Все воспоминания перетрясут. И если бы он соврал сейчас, то было бы хуже.
— И ничего нельзя сделать?
Нико качнул головой.
— Для тебя лучше всего — скорее уехать домой. Пока не подцепили и тебя тоже. Если вдруг придут и начнут что-то требовать, ты сразу звони мне, хорошо? Патрику, вон, звони. Я разберусь с ними. Ничего не бойся.
* * *
— Вон он, — Рута показала мне на одинокую фигуру у ручейка.
Олин. Подойти… Только сначала надо набраться сил, я… и я вдруг не знаю, что сказать.
Говорила с майором. Он очень сдержано и сухо рассказал мне, что я молодец, меня, скорее всего, наградят. Попросил рассказать о том, что было в пещерах. Как-то очень формально, словно это не нужно никому. Я рассказала. Все. Так как сама считала нужным, не оглядываясь на то, что говорил мне Нико. Про воздействие твари на разум, про то, как тянули жребий. Уолеш выслушал меня устало, вполуха, кажется, ему было все равно. Напоследок сказал, что все мои документы будут готовы к утру, я могу идти.
Потом долго пыталась найти Олина, но сама не нашла, пришлось идти к Руте.
— Решай сама, — сказала она. — Но я думаю, что Нико прав. Тебе не стоит вмешиваться. Там такие люди, которые легко сломают тебя, если ты скажешь что-то не так.
Так нечестно.
Я подошла.
Он сидел под деревом на небольшом пригорке у ручья, смотрел на воду. Полупустая бутылка виски у него в руке.
— Олин! — окликнула тихо.
Он обернулся ко мне. Удивился.
— Дел?
Замялся.
— Я помешала, да?
— Нет, — он поспешно улыбнулся мне, правда совсем не весело. — Нет, конечно. Как ты меня нашла?
— Мне Рута показала.
Я кивнула в сторону, Рута издалека махнула нам рукой, потом повернулась и ушла, оставив нас вдвоем.
— Что-то случилось? — спросил Олин. Глаза у него совершенно трезвые, несмотря на бутылку в руках. Только усталые.
— Нет, — сказала я. — У меня ничего. Я хотела… узнать, как ты?
— Все нормально, — он почти безразлично пожал плечами. — Ты завтра уезжаешь?
Скорее даже не вопрос, он и так знает.
Я сглотнула невольно, даже скорее всхлипнула. Слова встали поперек горла.
— Не знаю… — сказала тихо.
Но у меня, наверно, нет выбора? Билеты куплены… их, конечно, можно сдать… да и у меня есть другие билеты, купленные еще заранее, я могу поехать потом. Но даже майор дал понять, что мне пора. Не выйдет просто взять и остаться, очень веские основания нужны.
— Мы тут подумали, что тебе лучше уехать, чтобы не втянули в это дело, — сказал Олин. — Так будет спокойнее.
— Мы?
— Мы с Нико.
— Вы подумали? — вдруг внезапно задело. — А меня вы спросить не забыли?
Олин фыркнул.
— Сядь, — сказал он, протянул мне бутылку виски. — Хочешь?
Я послушно села рядом с ним, взяла. Отпила даже глоток, большой, разом… закашляла. Что-то не рассчитала.
— Крепкий? — Олин чуть улыбнулся.
— Нет, — я шмыгнула носом. — Просто… Да чтоб ты знал, мы в госпитале спирт пили после смены!
Он улыбнулся чуть теплее. Смешно, наверно, слышать такое от меня. Забрал бутылку, завинтил крышку, отставил в сторону.
— Ты очень храбрая, Дел, — сказал он неожиданно честно. — И очень искренняя, хорошая. Если б я мог, то никогда бы больше и никуда тебя не отпустил. Но мне бы самому было куда проще, если бы ты уехала. Если я буду постоянно думать, как бы еще ты не попала под раздачу, то, наверно, просто с ума сойду.
— Я тоже сойду с ума, если не буду знать, как ты.
Чуть обиженно поджала губы.
— Ты можешь звонить Нико. Он тебе ведь визитку дал? По межгороду прямо за его счет, не стесняйся, он не будет против.
— Нико? А тебе я могу позвонить?
Олин облизал губы, словно не зная, как объяснить. Впрочем, я и сама знала. Если будет расследование, его могут взять под стражу, и тогда…
— Конечно, Дел, — сказал он. — Я только не уверен, что смогу сразу ответить тебе.
Я понимаю, да…
— Олин… — потянулась было обнять его, но так и не решилась, только дотронулась до плеча.
Он понял мои намерения, нельзя не понять, чуть улыбнулся, и сгреб меня в объятья сам, притянул к себе. Я прижалась к нему всем телом, поняла, что снова слезы, и я ничего сделать не могу.
Я боюсь потерять его.
— Ты еще сердишься на меня? — спросила тихо.
— За что? — он поцеловал меня в лоб, осторожно поглаживая волосы.
— За то, что не слушаю приказов, что сбежала сама, и вообще…
— И вообще? — он улыбнулся, прижался к моему виску губами, такими теплыми и колючей щекой к моей щеке. — Как я могу на тебя злиться?
Это было так хорошо — сидеть с ним, обнимать его, уткнувшись носом в его шею. От него пахло немного виски, немного сигаретами, но это совсем не мешало, даже наоборот… И так спокойно. Казалось — все закончилось и теперь уже не будет ничего плохого. Тварей ведь мы победили, теперь…
— И что теперь будет? — осторожно спросила я.
— Не знаю, Дел, — я почувствовала, как он на мгновение сжал зубы. — Но я не жалею о том, что сделал. Если бы вернуть все назад, поступил бы так же, я не вижу других путей. Мне не о чем жалеть. Не бойся, все будет хорошо.
— Будет расследование, да?
— Да, — сказал он. — И суд наверняка будет. Не бойся, что будет, то будет. Пообещай, что уедешь, Дел. И не будешь вмешиваться. Пообещай мне.
Я отстранилась немного, заглянула в его глаза. Он смотрел очень серьезно.
— Не знаю, — сказала я. — Я уеду, если ты хочешь. Но вот не вмешиваться совсем, я обещать не могу.
