Миновав закрытые двери комнаты для бальзамирования, Джим поднялся по лестнице на первый этаж.
Тогда, в пустыне, когда он впервые нес ублюдка, его переполнял адреналин, он спешил доставить гада в лагерь, прежде чем тот истечет кровью… чтобы Джима не обвинили в убийстве. Сейчас же им владело спокойствие. С одной стороны, жизни Матиаса ничего не угрожало. С другой, их накрывал пузырь невидимости и безопасности.
— Ну, здравствуй, Джим.
Джим застыл. Потом повернул голову влево.
Вычеркните «безопасность», подумал он.
На дальней стороне лужайки перед похоронным бюро, на траве стояла Девина на черных шпильках, ее длинные, густые черные волосы разметались по груди, маленькое черное платье обтягивало роскошные формы. Идеальные черты лица — все, начиная с черных глаз и алых губ, и заканчивая алебастровой кожей, — светилось здоровьем.
Зло всегда приходило в красивом обличии.
Но, с другой стороны, в этом крылась часть ее внешней привлекательности, не так ли?
— Чего ты добился там, Джимми? — спросила она. — И куда ты собрался с ним.
Будто сучка и так не знала, подумал Джим, гадая, как, черт возьми, он выберется из этой передряги.
Глава 26
С его точки обзора, в кладовой Гри, Исаак мог слышать все, что происходило снаружи… но он ни черта не видел.
Не то, чтобы он нуждался в визуализации.
— Скажи мне, где Исаак Рос, — отец Гри повторил вопрос тоном теплым, как январская ночь.
Ответ Гри был таким же холодным:
— А я-то надеялась, что ты придешь извиниться.
— Где он, Гри.
Раздался шум бегущей воды, потом хлопанье полотенца.
— Почему ты хочешь это знать?
— Это не игра.
— Я не думала иначе. И я не знаю, где он.
— Ты лжешь.
Исаак зажмурился на секунду и пересчитал причины, согласно которым он был придурком. Да, черт возьми, он, словно ядро для разрушения зданий, ворвался в профессиональную и личную жизнь Гри, оставляя повсюду хаос…
Шаги. Громкие и резкие. Мужские.
— Отвечай, где он!
— Отпусти меня…
Прежде, чем он понял, что покидает укрытие, Исаак широко распахнул дверь кладовой. Потребовалось три широких шага, чтобы оказаться около пары, а потом он взялся за отца Гри, развернув мужчину кругом и толкнув его лицом к холодильнику. Обхватив затылок мужчины, Исаак прижал его аристократическую физиономию к стали так сильно, что резкие вдохи старого доброго Мистера Чайлда оставляли облака конденсата на панели.
— Я прямо здесь, — прорычал Исаак. — И в настоящий момент немного раздражен. Поэтому, мой тебе совет, перестань обращаться так со своей дочерью, иначе я открою морозильную камеру твоей же физиономией.
Он думал, что Гри прикажет отпустить отца, но она ничего не сделала. Просто достала коробку с Бенд-Эйдом из-под раковины и запустила в нее руку, выискивая нужный размер пластыря.
Ее отец сделал глубокий вдох.
— Уйди… от моей дочери.
— Ему хорошо там, где он находится, — ответила Гри, обернув пластырь вокруг указательного пальца. Потом она убрала коробку и скрестила руки на груди. — Ты же, с другой стороны, можешь уйти.
Исаак быстро обыскал модный свитер ее отца и суперотутюженные брюки, и, не найдя оружия, отступил назад, но не слишком далеко. У него возникло чувство, что парень распустил руки, потому что боялся до смерти и был на грани нервного срыва… но никто не станет обращаться с женщиной Исаака таким образом. И точка…
Не то, чтобы Гри была его женщиной. Конечно, нет.
Будь оно проклято.
— Ты знаешь, что подписываешь ей смертный приговор, — сказал Чайлд, впиваясь в него взглядом. — Тебе известно, на что он способен. Ты принадлежишь ему, и он уберет любого, чтобы добраться до тебя.
— Никто никому не принадлежит, — вмешалась Гри. — И…
Мистер Чайлд даже не взглянул на дочь, обрывая ее.
— Сдайся, Рос… это единственный способ убедиться, что он не причинит ей вреда.
— Этот мужчина ничего мне не сделает…
Чайлд повернулся к Гри.
— Он уже убил твоего брата!
После бомбы, брошенной мужчиной, казалось, что кто-то ударил Гри по лицу… но оттаскивать от нее, обезоруживать и обездвиживать было некого. Когда Гри побледнела, Исаак почувствовал парализующее бессилие. Невозможно защитить от событий, которые уже произошли. Нельзя переписать историю.
Как и… людей. В этом корень стольких проблем, не так ли?
— Что ты… сказал? — прошептала она.
— Не было случайной передозировки. — Голос Чайлда сорвался. — Его убил тот же человек, который придет за тобой, если не получит этого солдата. Никаких переговоров, торгов и сделок. И я не могу… — Мужчина начал терять самообладание, доказывая, что деньги и аристократизм бессильны перед трагедией. — Я не могу потерять и тебя. О, Боже, Гри… я не могу потерять тебя. И он сделает это. Этот мужчина заберет твою жизнь в мгновение ока.
Черт.
Черт, черт, черт.
* * *
Прислонившись к столу, Гри с трудом понимала сказанное. Слова были короткими и простыми. Но их значение…
Она смутно осознавала, что он продолжает говорить, но после следующих его слов она окончательно лишилась слуха:
— Не было случайной передозировки.
Совершенно оглохла.
— Дэниел… — Ей пришлось прокашляться. — Нет, Дэниел сам сделал это. У него, по меньшей мере, дважды были передозировки. Он… виновата зависимость. Он…
— Другой человек вставил иглу в его вену.
— Нет. — Она покачала головой. — Нет. Именно я нашла его. Я позвонила 911 и…
— Ты нашла тело… но я видел, как это произошло. — Ее отец всхлипнул. — Он заставил меня… смотреть.
Когда ее отец закрыл лицо руками, теряя самообладание, зрение Гри закоротило, будто кто-то устроил дискотеку на кухне. А потом ее колени подогнулись и…
Кто-то поймал ее. Не позволил упасть на пол. Спас ее.
Мир закружился… и Гри осознала, что ее подхватили на руки и отнесли к дивану напротив.
— Я не могу дышать, — сказал она, ни к кому не обращаясь. Оттягивая воротник кофты, она прошептала. — Я не могу… дышать…
Не успела она опомниться, как Исаак поднес бумажный пакет к ее губам. Она попыталась отмахнуться от него, но движения рук были беспорядочными и бесполезными, и ее вынудили дышать в пакет.
