Затем они перешли к тому, как правильно прилагать силу для воздействия на болевые точки и жизненно важные центры. Такими ударами можно было парализовать ногу или руку. Серафим также показал ему, как хлестким вращательным движением наносить удар по двум и даже трем нападающим одновременно и перенацеливать удар противника, нанесенный рукой или ногой, чтобы он попадал не в цель, а в другого нападавшего.
Как-то раз на одной из тренировок Серафим подметил, что Сергей, не отрываясь, смотрит на жуткого вида топор, который он держал в руках.
— Не смотри так напряженно, — приказал он. — Вместо того чтобы сосредоточиваться на руках, ногах или глазах твоего противника, держи в поле внимания все, что происходит вокруг тебя. Открытый взгляд расширяет твое восприятие и передает в разум твоего противника мощное послание, что он всего лишь временная проблема, которую ты вот-вот устранишь. Так что смотри сквозь него, словно ты едва замечаешь его нападение, при этом не теряя сосредоточенности.
— Неужели такое возможно? — спросил Сергей.
— А вот скоро сам узнаешь, — заверил его Серафим.
Шли месяцы, и в один прекрасный день Сергей стал понимать, что его обязанности по скиту, часы, отведенные для службы и созерцания, не только не отвлекали его от тренировок, но стали неотъемлемой частью его подготовки. Боевые движения и созерцательная жизнь оказались взаимопроникающими, смешавшись в нераздельном сосуществовании. Почти не замечая этого, он переносил в повседневную жизнь навыки, полученные в боевой подготовке.
— А разве может быть иначе? — согласно кивнул Серафим. — Да и стал бы я тратить время, чтобы учить тебя только тому, как поквитаться с обидчиками. Мне хочется верить: за то время, что было нам отпущено, я скорей научил тебя, как жить с людьми, чем тому, как драться с ними. И я молюсь, чтобы жажда мщения оставила тебя.
Сергей только промолчал в ответ. Да и что он мог на это ответить?
К середине пятого года пребывания Сергея на Валааме его тренировки усилились, стали и шире, и глубже. Все это время Серафим продолжал держать его на пределе возможного. И однажды Сергей осознал, что постепенно меняется не только то, как он ведет бой. Он заметил за собой, что, подметая пол, открывая дверь, чистя на монастырской кухне горшки и миски, стал двигаться точнее и грациознее. Он чувствовал, что в его теле происходят перемены, оно стало чувствовать себя... другим, не тем, чем было прежде. Без всякого сомнения, стали заметно выше его бойцовские качества. Но и он в свою очередь стал частью скита, как те молодые деревья, что были частью самого острова. Тем более что внешнему миру не было никакого дела до того, что где-то некий молодой человек по имени Сергей Иванов учится двигаться, как ребенок.
Но разве это не Серафим напоминал ему, еще несколько недель назад:
— Дитя реагирует на каждый момент всякий раз по- новому, не строя планов или каких-то ожиданий. И это очень неплохой способ выживать... да и житьтоже.
Сергеево путешествие продолжалось, но теперь оно
стало путешествием вспять, к невинности. Он даже не мог вспомнить теперь, какими были его разум или тело, когда он только ступил на Валаам, надеясь найти таинственного Мастера. И пусть пока он лишь копировал своего наставника — главное, он уже мог понимать, что и почему делает старый монах. И это завораживало его все больше и больше.
У него в голове постоянно вертелась поведанная Серафимом история о вечно усталом человеке, что каждый день молился о ниспослании сил. Но молитвы эти оставались без ответа. Наконец, в порыве отчаяния, он возопил: «О Господи, ну когда же ты наконец наполнишь меня силой?» И в этот момент услышал: «Я не перестаю наполнять тебя, это тебе давно пора заделать течь!»
Сергей тоже понемногу закрывал свои течи. Теперь он явственно ощущал, как каждый новый день приносит ему новые силы — для того, казалось ему, чтобы справиться с задачей, что еще ждала его впереди.
Несколько последующих недель Серафим продолжал отрабатывать с ним подсечки, уходы и удары, а также прикосновения к особым местам на теле, сопровождавшиеся потерей эмоционального равновесия.
— Обрати внимание, — говорил он, — когда я нажимаю здесь, ты чувствуешь страх, когда я ударяю сюда, ты ощущаешь грусть. Здесь нет двух одинаковых людей. И все же, когда эмоции возникают, дай им пройти сквозь тебя, оставаясь сосредоточенным на своей цели.
Время от времени старый монах отвешивал Сергею сильнейшие оплеухи. Поначалу ошеломленный Сергей невольно останавливался даже посередине отработки определенной техники. Но пришло время, когда он научился достаточно сосредоточиваться, чтобы не реагировать и продолжать работать через боль.
Как-то раз один из монахов подметил «здоровый румянец» на щеках Сергея, когда они работали на кухне.
— Да и как иначе, — заключил он. — Это твое общение с отцом Серафимом приносит благотворные плоды.
Сергей улыбнулся. «Если б вы только знали», — подумал он.
В один из вечеров отец Серафим позвал еще четверых монахов в трапезную, которая по вечерам превращалась в тренировочный зал. Без их участия было не обойтись в одном упражнении. Монахи, давшие обет ненасилия, тем более на острове с такими строгими правилами, не могли участвовать в боевых тренировках. И тем не менее они безропотно подчинились отцу Серафиму, полностью полагаясь на его мудрость. Поэтому они согласились исполнить то, что приказал им Серафим: крепко взяться за ноги, руки и голову Сергея, который лежал в этот момент спиной на полу, а потом тянуть его в разные стороны, тем самым причиняя ему боль. Задачей Сергея было оставаться расслабленным. Это упражнение оказалось на удивление трудным для него — может быть, по той причине, что пробудило в нем воспоминание о том ужасном дне, когда он, точно так же, словно пришпиленный, лежал на земле, не в силах даже пошевелиться. Но постепенно научившись расслабляться и пользуясь техникой, которую показал ему Серафим, он всякий раз освобождался от захвата.
— До тех пор пока ты будешь оставаться расслабленным и изменчивым, — подчеркнул Серафим, — тебя никогда никто не сможет обездвижить, сколько бы рук ни пытались прижать тебя к земле.
А Сергею вдруг вспомнился тот день, когда он наконец смог рассказать Серафиму о тех событиях, которые и заставили его отправиться в путь. Слушая его, старый монах только молча кивал, и Сергей никак не мог избавиться от мысли, что старому монаху уже все известно и его слова только подтверждают то, что тот видел и сам...
Стряхнув задумчивость, он постарался сосредоточиться на том, что ему продолжал говорить Серафим:
— ...вместо того чтобы пытаться немедленно вырваться из захвата, продолжай сохранять физический контакт. Это даст тебе возможность знать, где сейчас твой противник. Пусть он держит тебя — на самом деле это ты его не отпускаешь. Когда понадобится, ты сможешь сделать одно движение, чтобы сбросить его.
Наставления и тренировки шли бесконечной чередой, сменяя друг друга. Та зима прошла для Сергея в болезненно-остром осознании своей слабости, отсутствии равновесия и неумении сбросить напряжение. Когда он говорил Серафиму, что у него стало получаться даже хуже, тот только улыбнулся в ответ:
