Пожалуй, наиболее значительными произведениями о старообрядчестве становятся романы Павла Ивановича Мельникова (Андрея Печерского) «В лесах» и «На горах».
Образы Древней Руси и старой веры воплотили в живописи многие художники. Например, Билибин, Кустодиев. Милорадович, Нестеров, братья Васнецовы.
Но совершенно особое место среди них принадлежит Василию Ивановичу Сурикову (1848–1916).
Этот великий русский живописец не был старовером. Но созданные им полотна удивительно ярко, точно и правдиво отображают нашу историю.
Непосредственно старообрядчеству посвящены два произведения Сурикова — «Утро стрелецкой казни» и «Боярыня Морозова». Они находятся в Москве, в Третьяковской галерее.
Картина «Утро стрелецкой казни» была завершена художником в 1881 году. На ней изображена гибель в 1698 году старого московского воинства. Восстание стрельцов против Петра I потерпело поражение. Мятежники осуждены на казнь. И гибнут от рук молодого царя и его палачей.
Что мы видим на полотне? Красная площадь. Храм Василия Блаженного. Стены Кремля. Осенняя грязь. Виселицы. Государь сидит на коне и с ненавистью смотрит на толпу.
А толпа шумит возле телег, на которых привезли осужденных. Петровские солдаты в новых европейских мундирах уводят мятежников на казнь.
Стрелецкие матери, жены и дети с плачем прощаются с сыновьями, мужьями и отцами. За этим с любопытством наблюдают иноземцы.
Среди восставших было много староверов. Поэтому картину Сурикова можно назвать памятником тем христианам, что думали силой оружия отстоять свое право молиться Богу так, как молились их отцы и деды…
В 1887 году Суриков закончил картину «Боярыня Морозова». Она принесла ему всемирную славу и вечную память благодарных потомков.
Писатель Гаршин[127] верно заметил: «Картина Сурикова удивительно ярко представляет эту замечательную женщину. Всякий, кто знает ее печальную историю, я уверен в том, навсегда будет покорен художником и не будет в состоянии представить себе Феодосию Прокопьевну иначе, чем она изображена на его картине».
Боярыня Морозова. Картина В. Сурикова. Государственная Третьяковская галерея.
Основой для картины послужил отрывок из жития боярыни Морозовой.
После допроса в Кремле инокиню Феодору посадили на дровни и повезли в тюрьму. Ее везли мимо царских теремов. Думая, что государь из своих покоев смотрит на ее позор, мученица под звон цепей осеняла себя крестным знамением и простирала к царским окнам руку с двуперстием.
Людная улица. Синий снег. Скрипят, визжат на морозе сани. Народ расступается. Мужчины, женщины, дети.
Прямо перед нами на снегу в рубище и веригах сидит босой юродивый. За его спиной стоит странник, сжимает в руке посох и мрачнеет лицом. Старушка-нищенка упала на колени в сугроб. Женщины кланяются и утирают слезы концами нарядных платков. Два мужика в дорогих шубах и шапках злорадно смеются.
Над кем смеются?
Над Святой Русью. Над совестью русского народа. Над последним лучом солнца истинной веры, блеснувшим при закате Московского царства. Над государевой сродницей, первой боярыней Феодосией Прокопьевной Морозовой.
Вот она сидит на дровнях. Черная иноческая одежда подчеркивает бледность лица.
Лицо Морозовой, безусловно, — ярчайшее впечатление от картины. Суриков никак не мог найти его. Он рассказывал:
— Я на картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни напишу ее лицо — толпа бьет. Очень трудно ее лицо было найти. Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось.
После долгих поисков художник, наконец, увидел лицо одной уральской староверки, приехавшей в Москву:
— Я с нее написал этюд в садике, в два часа. И как вставил ее в картину — она всех победила…
Скованы руки и ноги Морозовой. Она с трудом подняла правую руку с двуперстным крестным знамением.
За древний крест, за апостольское предание, за нежелание молиться по новым книгам патриарха Никона, за верность отеческой старине царь Алексей Михайлович отправляет боярыню в темницу, на лютые пытки и голодную смерть.
И не только ее. Тысячи лучших русских людей были отправлены в тюрьмы и ссылки, пытаны и казнены, сожжены на кострах, обезглавлены и повешены. Тысячи страдали и погибали за неизменное православие, за старую веру, за древнее благочестие.
Глава 57. Золотой век
В Российской империи проживало не менее 15 миллионов староверов. По некоторым данным, старую веру исповедовало до трети всех великороссов.
В XIX веке стала очевидной необходимость дарования старообрядцам свободы вероисповедания. В том столетии, омраченном войнами, заговорами и покушениями, христиане имели возможность не раз засвидетельствовать искреннюю верность русским самодержцам.
Недаром в начале XX века глава тогдашнего правительства Сергей Юльевич Витте писал, что староверы в России всегда составляли слой, «наиболее преданный своему царю и родине».
Вот один из многих примеров проявления верноподданнического чувства. Когда 1 марта 1881 года был убит император Александр II, прихожане Рогожского кладбища испросили у властей разрешения принести присягу новому государю. Разрешение было получено. После молебна в Рождественском соборе духовенство и миряне присягнули Александру III.
При нем законодательство о старообрядцах было несколько смягчено. Закон от 3 мая 1883 года дозволял им отправление общественного богослужения по дониконовским книгам, но без всяких внешних проявлений — без колокольного звона, крестных ходов и облачения духовенства в ризы. Также староверам дозволялось иметь паспорта и с разрешения властей поновлять храмы, что было запрещено с 1826 года.
По этому закону 15 мая 1883 года, в день восшествия Александра III на престол, в Покровском соборе на Рогожском кладбище была установлена походная церковь, где стала прилюдно совершаться обедня. Но в 1884 году московские власти запретили служить литургии в кладбищенских храмах.
Стало ясно: Александр III не намерен предоставлять старообрядцам полную свободу вероисповедания. Староверы получили долгожданную свободу лишь после революции 1905–1907 годов.
Она началась с Кровавого воскресенья 9 января 1905 года. В этот день тысячи петербургских рабочих мирным шествием направились к царскому дворцу, чтобы подать императору Николаю II[128] челобитную о своих нуждах.
