— Прошу вас, я буду драться.
— Разве что за воздух. Ты сам определил свою нынешнюю участь.
— Я готов сразить любого язычника, принять любую опасность.
— Ты примешь суд у райских врат. Да смилуется над тобой Господь.
И вновь опора исчезла, и яростные судороги человека на веревке раскачали деревянную мачту.
Третий узник, калабриец, был казнен быстро. Наконец приор остановился перед четвертым смертником.
— Последний участник нашего квартета.
— Гори в аду, Гарза! И ты, де Понтье! Вы дьяволы, а не христиане!
— Мы получили твое признание. Именно ты на стороне сатаны.
— Магометане у наших стен, а вы расчистили место для расправы, нашли время применить против верующих во Христа клещи и клеймо.
— Еретик, лютеранский лазутчик, желавший низвергнуть само основание, на котором зиждется церковь.
— Куда же делся наш Всепрощающий Господь?
— Прощению нет места в священной войне.
— Которую вы навлекли на самих себя, как и сарацин. Эта война опорочила то благое дело, за которое вы сражаетесь, все добродетели, что вы отстаиваете.
— Не тебе судить о добродетелях.
— И не тебе, Гарза. Прислужник инквизиции, навозная муха при дворе испанского короля.
— Прикуси язык, еретик! Или лишишься его!
— Я не боюсь твоих интриг, Гарза. И твоих, де Понтье. Вы убиваете меня лишь по той причине, что я выступил против вас, мешал вам захватить власть.
— Это достаточный мотив.
— Молюсь, чтобы в случае победы трон ордена вам не достался.
— Молись живее.
Взгляда приора было достаточно. Опору убрали, тело содрогнулось, ноги дернулись. Гарза присоединился к де Понтье, чтобы понаблюдать за зрелищем.
— Они неплохо танцуют, приор.
— Пришлось их подбодрить.
— Жаль, что мы ограничены приказом великого магистра, его волей сохранить людей для боя.
— Ла Валетт так же сентиментален, как и глуп, брат.
— И к тому же стар. Против него обстоятельства. Против него мы.
Приор Гарза указал на четыре тела, дрожащих на веревках:
— Сегодня мы зашли во фланг будущим врагам.
— Будьте уверены, они не последние.
Появившись из-под града камней, Гарди перемахнул через баррикаду и стал осторожно пробираться по задымленным улицам. Он помнил и более мирные места. Настал всего лишь еще один день, сменивший еще одну ночь, и пылевая завеса, окутавшая осыпавшиеся стены Биргу и Сенглеа, погустела. Все, что Кристиан видел и слышал, не сулило добра. За каждым углом он ожидал столкнуться с отрядом вопящих янычар. На каждом бастионе англичанин опасался увидеть развевающиеся знамена с османским полумесяцем.
Услышав свист приближающейся пули, Гарди укрылся в разрушенном проходе в некое здание. Неподалеку козел жадно выискивал в отбросах сорняки. Жизнь и смерть шли своим чередом. Кристиан продолжил путь, прислушиваясь, присматриваясь, ощупывая дорогу шестым чувством, предрекавшим опасность. В этом и состояла вся сложность. Пуля, клинок или взрыв угрожали всюду. Юбер ничего не нашел. Кроме, быть может, нескольких лекарств и необъяснимого появления старшего рыцаря. Никаких следов измены или отравителя. Кроме великого магистра, было еще Священное собрание — девятнадцать пристрастий, девятнадцать вероятностей, девятнадцать вариантов.
— Фра Роберто, ты пьян.
— Ты разбудил меня, чтоб сообщить эту новость?
— Я разбудил тебя по другой причине.
— Любая причина подождет. — Священник остался лежать с закрытыми глазами. — Я сейчас пребываю в месте удивительной красоты.
— Где правит твой громогласный храп.
— Не смейся над моим стремлением обрести покой.
— Который ты обретаешь лишь в пекле битвы.
— Ты тоже. — Фра Роберто приоткрыл один глаз. — Знаешь, что я видел сегодня утром? Коня без седока, гнедого скакуна, который прекрасным стремительным галопом промчался по побережью Биргу.
— Это одна из твоих притч?
— Лишь пересказываю увиденное. Перепуганный зверь бежал от шума сражения и на краю утеса прыгнул вниз навстречу гибели. Как видишь, нас покидают не только крысы и европейские монархи.
— Они решили, что мы обречены.
— Я их не упрекаю. Но порицаю тебя за то, что ты лишил меня сладких сновидений и настойчивых объятий госпожи-выпивки.
— На то есть причина.
— Ты ее озвучишь, или мне придется переломать ту ногу, что разбудила меня?.. Ты нашел предателя?
— Мы продолжаем поиски.
— Это де Понтье или его обрюзгший испанский сообщник приор Гарза? Или надменный адмирал Пьетро дель Монте? Прославленный командующий кавалерией Копье? Кроткий и застенчивый Филиппо Пилли, приор Капуи? Возможно, ученый наперсник и латинский секретарь магистра сэр Оливер Старки? Благородный воин Луи Дюпон или задиристый бейлиф Эгльский? Их союзники, Джон де Монтегю и Матео Ферер?
— Пока что я не знаю.
— Пока что мне плевать. — Фра Роберто развернулся и основательно улегся на бок. — Найди мотив — и, быть может, отыщешь предателя.
— Мне нужно твое участие, фра Роберто.
— Если его можно дать, ты его получишь.
— Я хочу жениться на леди Марии.
Священник уже сидел.
— Жениться? На леди Марии? Тебе не пережить свадебной церемонии.
— Еще одна причина, по которой мы спешим обвенчаться.
— Ты заручился согласием ее отца?
— Мы сбежали от него.
— А благословение магистра получил?
— Мы поженимся тайно.
— Ты дворянского происхождения? У тебя есть земли? Будущее при дворе какого-либо монарха?
— Все, что уготовила нам судьба, мы разделим на двоих.
— Это противоречит всем догматам ордена и несовместимо с правилами наследования и титулованной кровью.
— Иисус был плотником, фра Роберто.
— А ты пират, Кристиан. Мятежник, обольститель, бродяга и наемник, чей кошелек набит золотом, снятым с вражеских трупов.
— Так вы освятите наш союз?
— Без единого колебания и задержки. — Священник шумно выпустил газы. — Если вы и дальше будете жить вместе так же, как деретесь на стенах форта, немногие сумеют разлучить вас.
— Никто!
— Иди готовься. Ты и Мария из Мдины станете мужем и женой.
К тому моменту как Гарди покинул тлеющий флигель дворца епископа, фра Роберто вновь провалился в глубокий безмятежный сон.
