– Это ведь не я затеяла разговор на эту тему, – как можно более любезным тоном сказала Мег.
Миссис Кенделл наклонилась вперед, не согнув при этом спины, и поставила чашку с блюдцем на столик.
– Хорошо. Перейду сразу к делу. Как сказал мой сын, вы ожидаете, что он женится на вас. – При этом миссис Кенделл даже глазом не повела в сторону бело-голубого бриллианта на руке Мег, словно его вообще не существовало.
– Спенсер попросил моей руки, – поправила ее Мег.
Миссис Кенделл через стол в упор посмотрела на Мег. Глаза у нее были большие и чистые, словно линзы фотокамеры, но Мег не могла даже предположить, что именно они фиксируют.
– У вас будут красивые дети, – наконец признала миссис Кенделл.
– Вы говорите так, словно выводите породу, миссис Кенделл. Как у лошадей и собак.
– Человеческая раса выглядела бы значительно лучше, если бы люди больше внимания обращали на родословную и меньше – на преходящие страсти, когда ищут партнеров.
Мег хотела было не согласиться, но пожилая женщина подняла руку.
– Буду откровенна с вами, Мисс Макдермот. Вы не та женщина, которую я выбрала бы для своего сына. Я предпочла бы, чтобы Спенсер женился на ком-нибудь из женщин нашего круга. Это пошло бы на пользу и ему, и семье. Любовь – это очень хорошо. Любовь, страсть и все другие чувства, на которые вы, молодые люди, имеете, по вашим представлениям, исключительное право. Но в конечном итоге общие интересы, одинаковое образование и взгляды гораздо важнее. В конечном итоге способность говорить на одном языке гораздо важнее состояния, когда ты по уши влюблен.
– Мы со Спенсером разговариваем на одном языке.
Миссис Кенделл продолжала сверлить Мег стальным взглядом.
– В самом деле, мисс Макдермот? Вы так считаете?
У Мег не было ответа на этот вопрос, поскольку она знала, что единственный язык, на котором они разговаривают со Спенсером, – это язык любви. Но этого вполне достаточно, независимо от того, что говорит эта пожилая женщина.
– Однако мне кажется, что мы отклонились от главного вопроса, – продолжила диалог миссис Кенделл. – Как я уже сказала, я предпочла бы, чтобы Спенсер женился на женщине нашего круга. Тем не менее я не отношусь к числу глупых женщин. Еще в большей степени я хочу, чтобы Спенсер не губил себя алкоголем и наркотиками, к которым он – и я уверена, вы это знаете, – иногда прибегает. Кроме того, я хотела бы, чтобы он продолжил род Спенсеров и Кенделлов, однако до последнего момента он не выказывал ни малейшего желания иметь детей.
– Вы полагаете? – перебила ее Мег, поскольку все это вдруг показалось ей до боли знакомым. Она представила себя в роли своей матери, беременной ею, которую снова хотят унизить и отвергнуть.
– Я просто говорю предельно откровенно. Именно поэтому я попросила вас прийти. Чтобы ясно выразить свою позицию.
Мег наклонилась вперед и поставила блюдце с чашкой на стол.
– Вы весьма ясно обозначили свою позицию, миссис Кенделл, и поэтому прошу меня извинить…
– Нет, мисс Макдермот, боюсь, я пока что не обозначила свою позицию, потому что вы не дали мне такой возможности. Боже мой, Спенсер говорил, что вы горды, но я полагала, у вас хватит такта выслушать меня. То, что я пыталась вам сказать, сводится к одному, – хотя вы и не та женщина, которую я выбрала бы для Спенсера, я не буду противодействовать его выбору.
Мег не верила своим ушам.
– Вы хотите сказать, что одобряете женитьбу Спенсера на мне?
– Одобряю? – пробормотала миссис Кенделл, словно пробуя слово на вкус. – Это слишком сильно сказано, моя дорогая. – Она на какой-то момент заколебалась, затем продолжила: – Но вы оказываете сильное влияние на Спенсера. Да, я одобряю ваш брак. Я была бы глупой, если бы не выразила одобрения молодой женщине, которой удалось сделать то, что не сумели сделать ни я, ни Меррит, ни вся семья Кенделлов и Спенсеров за многие годы.
Мег оставалась у миссис Кенделл еще полчаса и в течение этого времени слушала ее рассказы о прошлой жизни Спенса. Говорили также о будущем. Когда Мег встала, чтобы уйти, она все еще не могла поверить в случившееся.
– Я должна позвонить Мерриту и все ему рассказать, – сказала миссис Кенделл, провожая Мег до двери.
– Мерриту?
– У нас старомодная семья, моя дорогая. Поскольку мой муж умер, Меррит является главой семьи. Будет справедливо, если мы скажем ему немедленно.
– Но… – начала Мег.
– Пусть вас не беспокоит Меррит, – быстро проговорила миссис Кенделл. – Поначалу он будет против, но я смогу его убедить.
Мег не стала говорить, что ее беспокоило вовсе не неодобрение Меррита. Впрочем, она и сама затруднялась определить, что именно ее беспокоит. Возникло какое-то подспудное чувство, что в очень скором времени Меррит будет в претензии к ней не только за ее низкое происхождение.
Спенсер сидел, глядя на чек. На аккуратно выведенную единицу с четырьмя нулями. На витиеватую подпись Алессандро. Ему было не по себе. Хуже того, ему было страшно.
Он разорвал чек пополам, затем на четыре части, наконец на осьмушки. Затем собрал клочки, вложил их в другой конверт и написал адрес Алессандро. Он хотел было приложить записку, но затем решил не делать этого. Не потому, что не хотел просить о чем-то Алессандро. Чтобы удержать Мег, Спенсер готов был на все. Но он знал: просьба, обращенная к Алессандро, только усилит его желание все разрушить.
Глава 22
Хотя большинство обитателей Палм-Бич – как из числа старой гвардии, так и из нуворишей – за спиной смеялись над Дафной Дэнкуорт, все они мечтали получить приглашение на ее ежегодный весенний обед. Список гостей ограничивался сорока восьмью приглашенными – именно столько людей мог вместить самый большой обеденный зал. Получить подобное приглашение – это все равно что получить одобрение сливок общества Палм-Бич. Сейчас, когда Тиффани Кинг держала в руках приглашение на обед, она едва не зашлась от радости. Она много лет слышала об этих вечерах. Атмосфера на них была по-старомодному чопорной. Гости были не в черных, а в белых галстуках, ели из легендарных золотых тарелок, за их стульями стояли лакеи в белых перчатках. Большинство из представителей старой гвардии, которые знали, как нужно устраивать подобные вечера, не могли себе этого позволить. Некоторые из представителей нуворишей могли себе позволить, но не знали, как это делается. Неудивительно, что об обеде у Дафны Дэнкуорт ходили мифы. Даже вульгарный вид шофера – жениха, облачившегося во фрак с белым галстуком, не мог разрушить ауру элегантности и возбуждения, царившую на вечере.
К дому подкатывали «роллс-ройсы» и «бентли», и лакеи провожали торжественно одетых мужчин и женщин в просторное фойе дома Дафны Дэнкуорт. Оттуда гости переходили в бальный зал, где о их приходе возвещал дворецкий, и шли через весь длинный зал, чтобы поприветствовать Дафну под критическими взглядами других приглашенных.
