И увидел, что доктор Хорхе отнял трубку от уха.
«Ага!»
Он подскочил к жениху:
— Телефон Свенсена?
— Да, его, — отвечал доктор с улыбкой. — Как растёт ваша маленькая дочь?
— Всё ок. Полный порядок. Мне нужно срочно переговорить с Агилар, или с кем-то, кто рядом с нею. Не могу дозвониться.
— Не волнуйтесь. Мария, скорее всего, баюкает Еву, а, может, и сама прикорнула в дороге, отключив телефон. Сегодня для неё был тяжёлый день. Вам отдельное спасибо, вы замечательно поёте. Отличный получился дуэт! — улыбался Хорхе.
Борджия был польщён, но, озабоченный и суетливый, меньше всего хотел продолжать светскую беседу. Он вспомнил, что док, его ровесник, ждёт первого ребёнка. Поколебавшись мгновение, сказал:
— Хорхе, где вы планировали провести медовый месяц?
— Мы его не планировали. Сейчас много работы. Отдохнём, когда родится малыш, я взял на это время месяц отпуска.
— Вы любите менять свои решения, Хорхе?
— Нет.
— Очень плохая привычка, док. Давайте вместе дружной кампанией махнём в горы, сегодня, прямо сейчас. Мне нужно увезти из города Марию и Еву, и я сделаю это, даже не смотря на то, что срываю все выступления Агилар. Её жизнь мне дороже концертов. Понимаете?
Шокированный доктор умолк. Его лицо тревожно вытянулось.
Кассий продолжал:
— Я очень рассчитываю на вас, помогите убедить певчую птичку, что это не блажь её агента; вы же давний её друг.
Доктор, соображая, решил проверить догадку окольным вопросом:
— Скажите, через вас можно достать билет на представление в Пипиносе?
Тугодумие внешних раздражает. Но доктор нужен, и Кассий решил быть искренним:
— На завтрашнее шоу подводников я ни за какие деньги не продам билет ни вам, ни вашей жене, никому из людей на этой свадьбе, — пророкотал он многозначительно.
— Понял, — кивнул Хорхе. Борджия удовлетворённо кивнул. — Спасибо, сеньор Кассий. Я поговорю с Лу и Марией. Что не получится у меня, доведёт до ума Патрисия. Обещаю, Мария с дочерью уедут с вами.
— Я не могу уехать сейчас, у меня здесь бизнес. Потому и рассчитываю на вас, Алоиз. Сматывайтесь, и как можно быстрее. Я догоню вас, самое позднее, через сутки, если к тому времени ещё сохранится автострада на Росарио. И прошу, держите всё в тайне, хотя бы до выезда из Бу-Айса.
Побледневший жених смотрел на него.
«И сколько ты будешь ангелом-хранителем для внешних, морской дух Кассий Борджия?.. Доктор сделает всё, он мужик сообразительный, и у него хороший стимул: округлившийся животик невесты.
А у меня остался один свой интерес: надо успеть распечатать фальшивые билеты на праздник, и спустить их под вечер с небольшой скидкой. Сдаётся мне, сверять количество мест в этот раз не станут. Белый мамонт, белый мамонт… белый мамонт — это к деньгам!»
* * *
На рассвете позвонил Хорхе, отчитался, что Свенсен с женщинами выехал два часа назад. За ними потянулась из Бу-Айса вся родня его жены, — Патрисия и тут постаралась. И теперь караван автомобилей родственников мчит против встречного потока машин, спешащих на праздник на побережье.
«Ага, а семейка и впрямь сцепилась хвостами и покатила!» — хмыкнул Кассий.
Потом позвонил Свенсен, сказал, что в направлении на Росарио растёт многокилометровый хвост из легковых авто. Кассий не ошибся: из Бу-Айса начался отток людей, в военное время слухи разносятся быстро…
После обеда он почувствовал, что не на шутку утомлён и голоден, но, молодец, дельце успел провернуть; доверенный человек заберёт левые билеты и сбудет их на побережье.
Белый мамонт тоже куплен.
Зверь — чисто слон, только лохматый и сутулый, с кучерявой шевелюрой на лбу. Семья выстроилась пирамидой у него на спине: мамаша и семеро мамонтят, мал-мала-меньше, и всё белоснежное стадо упаковано в прозрачную целлулоидную сумку с расписной ручкой. Неплохо. Дочке должно понравиться. Кассий даже зажмурился, представляя себя развалившимся на ковре, рядом беззаботно водит мамонтов и лопочет Ева, и Мария…. О, Мария тоже рядом, и соблазнительно мелькает её тело под распахивающимся халатиком…
Он с трудом выехал из города, прозорливо выбрав объездное шоссе на Коньюэлас. Вокруг Ла Плата, молодого и многолюдного района Большого Буэнос-Айреса, разросшегося в южном направлении, на выездах творилось что-то несусветное, а впереди длинный путь до Кордобы.
Медленно двигаясь по автомагистрали в потоке машин, Кассий широко зевнул в кулак, а когда взглянул на обочину, увидел девочку: ровесницу его малышки, с тёмными короткими бровками, ставшими домиком над ярко-голубыми распахнутыми от удивления глазами, — ни дать, ни взять, его Ева. Девочка держала за руку карапуза на год младше себя. Ещё одного братца, копию первого, видно, близнеца, мать держала на руках. Непонятно, что делала мамаша с малышами на пыльной загазованной обочине. При виде его машины у детей рты округлились: они глядели на Кассия за рулём, как на рождественское чудо. Их мать отчаянно взмахнула рукой, умоляя остановиться. Девочка молитвенно сложила ручки, и это окончательно добило Борджия. Он, рискуя получить под бампер, юзанул в сторону и стал.
— Пожалуйста, сеньор, помогите нам вернуться в Бу-Айс! — сказала женщина, совершенно измотанная жизнью, усталая и запыленная, но с внутренним благородством в голосе, аккуратным произношением и выразительными тёмными глазами на некрасивом лице.
— Вы перепутали направление, сеньора, — попытался отговориться Кассий.
— О, нет! Я не могу попасть на другую сторону автострады, здесь такое движение, а до ближайшего перехода километра полтора, боюсь, детям не дойти… Нас бросили… — её губы дрогнули.
У ребёнка, которого она держит на руках, мокрый лоб, мальчик болезненно прикрыл глаза: температура.
«Что за сволочь бросила детей и мамашу на трассе?! Бездна, опять ты, Касс, крайний!»
— Садитесь, — кивнул он, наблюдая, как радостно принялись вскарабкиваться на заднее сиденье малыши, причём девочка, похожая на Еву, пропустила вперёд крошечного братца, пытаясь ещё и помогать ему, подталкивая мелкого под зад. Мать, закрыв за ними дверцу авто, уселась на переднее сиденье и расплакалась:
— Спасибо, вам, сеньор! Воистину вы — наш ангел! Не знаю, что бы я делала с детьми на дороге? Роберто заболел, ему и утром нездоровилось…
— Как вы оказались на шоссе? — спросил Борджия, пытаясь ввернуться в автомобильный поток.
Женщина поудобнее устроила на руках хныкающего Роберто, кивнула на детей на заднем сиденье:
— Их отец сейчас в армии. Говорят, в городе скоро будет опасно. Нас взялся довезти до Маркоса родственник. По пути его жена устроила дикую сцену, что он нарочно придумал уезжать в Маркос, и везёт меня, чтобы иметь любовницу под рукой. Я не могла это перенести, сеньор, я учительница… Это было невыносимо, так унизительно. Я потребовала остановиться и вышла. Эти люди обещали отправить за нами другую машину, мы ждали два часа. Мои малыши, бедняжки, и Роберто, ему становится хуже…
