Часа через полтора Борис, умиротворенный, спросил ее:
— Так кто же вы, Елизавета Андреевна? Откуда вы?
— Ну уж нет, — сказала Лиза. — Этого ты не дождешься. Что, привык женщинам без мыла в душу лезть? Лучше скажи, я тебе в самом деле так понравилась или ты такой неумный бабник, что на все готов, лишь бы своего добиться?
— Ты мне действительно понравилась.
— Хорошо. И что планируешь дальше?
— Мне надо знать, замужем ли ты, и вообще.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты жила со мной.
— Ладно. Поживу, сколько вытерплю. Мне это, как ни странно, сейчас нужно: где-нибудь и с кем-нибудь пожить. Но учти: ничего рассказывать о себе не собираюсь. И о тебе знать ничего не хочу. Или ты хотел чего-то другого? Свадьбу, регистрацию в загсе, детей завести?
— Нет! — поспешно сказал Борис. — Именно — пожить с человеком, который мне нравится.
— Договорились.
И началась очень странная жизнь.
Борис не мог догадаться, где и кем она работает. Иногда она целыми днями сидела дома, иногда пропадала с утра до вечера. Иногда входила в роль заботливой хозяйки и готовила замечательный обед, одновременно устроив стирку и уборку, а Борис придумывал на это время какое-нибудь себе дело вне дома и являлся в домашний семейный уют, чистоту, к изысканному столу.
Почти как в настоящей семье. Но именно почти.
— Тебе не кажется, что мы с тобой будто снимаем один гостиничный номер на двоих? — спросил он ее как-то.
— Мало ли что мне кажется.
— Я так не могу. Я хочу знать о тебе.
— Зачем?
— Иначе у меня ощущение, что ты все еще чужой человек.
— А тебе обязательно сделать меня своей? Мы выяснили, что нам есть о чем поговорить. У нас схожие вкусы. Тебе мало? Зачем тебе моя предыдущая жизнь?
— Я хочу жениться на тебе.
— Мы и так женаты.
— Нет. Ты остаешься гостьей. Позавчера мы ездили на дачу (у Бориса была дача — родительская, как и автомобиль), ты походила, яблочко скушала — и смотрела на все чужими глазами. А ведь это твое может быть.
— Я не дачница, я ненавижу ковыряться в земле.
— А ребенка ты не хочешь от меня? — неожиданно спросил Борис.
— Нет. В этом все и дело. Извини, но по-настоящему я выйду замуж только за того, от кого захочу ребенка. Если тебя это не устраивает, я уйду.
— Нет! — перепугался Борис. — Нет, что ты! И давай не будем больше об этом говорить. Пусть все остается как есть.
— Именно этого я и хочу.
И все оставалось как было.
Но Борис все чаще ловил себя на недовольстве.
Сначала он был счастлив просыпаться по утрам и видеть рядом близкое лицо любимой (так ему казалось) женщины. Чудеса! — думал он. — Всю жизнь жил один и только сейчас понял, что один жить не могу.
Но время шло, и пробуждения стали иными. Он уже начал тосковать по своему постылому одиночеству. Особенно это чувствовалось тогда, когда она оставалась дома и принималась за хозяйственные дела. Каждый раз уходить неудобно, он подключался, чувствуя тягость и неохоту. Они несколько раз ссорились по мелким бытовым причинам, хотя им хватало ума и такта быстро мириться, но это пока, а что будет потом?
Нет, видимо, я и один жить не могу, и с кем-то вместе жить не могу, сделал грустный вывод Борис. И как быть?
Вдобавок он стал вдруг ревновать Лизу. Однажды она пришла очень поздно и от нее пахло вином.
— Извини, конечно, — сказал Борис. — Но если мы живем вместе, я прошу хотя бы уважать мои чувства. Я ждал. Я беспокоился. С кем ты была? Чем ты зарабатываешь вообще? Может, ты проститутка для высокопоставленных особ? Я ничего не знаю о тебе! Что за игра такая дурацкая?
— Отстань, — отмахнулась Лиза.
— Не смей так со мной говорить! — закричал Борис. — Я не посторонний тебе, в конце концов!
— Да? — удивилась Лиза. — Ну, прости. Нет, в самом деле, извини. Не сердись. Я виновата.
И была очень ласкова с ним в тот вечер.
А утром, проснувшись, он не обнаружил Лизу, зато нашел записку на столике у постели, под часами (словно чтобы ветром не унесло): «Вот и все. Прощай».
В квартире не было никаких следов присутствия Лизы. Будто не было ее или она приснилась.
И Борис даже не предпринимал попыток найти ее, понимая, что это ни к чему не приведет.
И несколько месяцев он жил один. Не начиная Больших Романов, обходясь без проходных романчиков, не призывая никого из бывших подруг для утешения.
Что-то с ним происходило.
И впервые за долгое время он опять почувствовал в себе какой-то проблеск прежнего интереса к жизни, когда встретил у приятеля Ильи эту непритязательную провинциалочку.
Нинку.
Глава 4
Когда Борис назвал Нинку нимфеточкой и в шутку предложил Илье уступить ее, она фыркнула, рассердилась, ему это понравилось. Он еще немного подразнил ее и ушел.
А вечером, скрашивая одиночество телевизором и пивом, он подумал: вот такая, как эта Нинка, жена ему нужна. Не она, но — такая. Не интеллектуалка, привыкшая соревноваться с мужчинами умом и знаниями, но не представляющая, каким концом веник в руки взять. Не разведенка, которая после несложившейся прежней семейной жизни будет вольно или невольно ждать от новой чего-то идеального, чего раньше не было.
Он любит, когда дома все уютно и просто. Вот и жена должна быть уютной и простой. Без фокусов. На мужа должна смотреть как на бога или полубога. Сама же быть хранительницей очага. А сколько у нее в голове извилин — не существенно. Гениальный Гейне был гениально прав, когда женился на неграмотной бабенке!
Борис позвонил Илье и спросил, когда к нему придет его подружка.
— Да не подружка она мне, — с досадой ответил Илья. — Прибрал бы ты ее к рукам!
— Спасибо, конечно. Но это не мой тип.
— А чего же спрашиваешь?
— У меня к ней разговор.
— Какой разговор?
— Это мое дело.
— Темнишь? Ладно, загляни сегодня вечером, она обещала быть.
Борис заглянул.
Угостил Нинку конфетами и, пока Илья на кухне картошку жарил, завел следующий разговор:
— А скажи, Ниночка…
— Ой, как вы ласково! — съехидничала Нинка. — Мы непривычные.
— А как же?
— Нинка. Мне даже нравится.
— Оригинально… Ну хорошо. Скажи, Нинка, у тебя подруги есть?
— Дополна!
— Познакомь. Чтобы твоего возраста или чуть постарше. Ростик выше среднего. Волосы светлые, глаза голубые. Тоже чтобы откуда-нибудь из глубинки, как ты. И чтобы более или менее приличная, само собой.
