– Ну а как же тогда?.. – недоуменно спросил я.
Тэла громко расхохоталась и воскликнула:
– Какой ты все-таки глупый! Ты мне понравился. Просто понравился, вот и все!
И я поверил ей. Больше к этому вопросу мы не возвращались, но сейчас мою душу отчего-то грызло чувство, похожее на ревность. Это очень пугало меня, ведь я любил Аню, а никак не Тэлу.
– Идите сюда, – позвал Змей своих знакомых. С ними подошел и тот парень, который танцевал с Машей. Его звали просто Вася.
Через несколько минут, когда все было скурено, Тэла, повернувшись ко мне, бросила:
– Ты зря не захотел.
– Каждому свое, – нахмурившись, сказал я.
Ее сельский ухажер, оттеснив меня локтем, звучно сплюнул на пол и стал жевать семечки, не отводя от Тэлы сального взгляда. Через некоторое время у большей части присутствующих появились глуповатые улыбки; то тут, то там периодически возникал чей-то смех. Снова зазвучала медленная музыка, и я, решившись, обнял Машу и увел ее танцевать, на мгновение опередив Василия.
– Пф, – выдохнула Тэла, обняв меня за талию, – наконец-то ты перестал тормозить.
Я что-то невнятно промычал. К концу песни объятия Маши стали другими, и я с ужасом понял, что мне это страшно нравится. С ужасом – потому что в этот миг Аннушка как-то отдалилась от меня. В этот миг была только Тэла, которая жарко целовала меня и которая, как ни крути, была моей первой девушкой, с которой я…
Наклонив голову, я ответил на ее поцелуи, краем глаза заметив злобную гримасу Васи, наблюдавшего за нами. Словно специально для нас кто-то выключил свет. Дальше мы целовались в темноте.
– Идем в дом, – сказала Тэла, растягивая слова.
– Идем, – быстро произнес я.
Воспользовавшись мраком, мы выскочили на улицу и, продолжая целоваться, пошли к дому, а там сразу же повалились на кровать.
– Давай, – с придыханием сказала Маша через несколько минут.
И сразу же дверь распахнулась, и в нее влетел громко орущий Змей.
– Какого черта вы здесь? – закричал он, размахивая руками и матерясь. – Я вас, дебилов, должен по всему селу искать?
Из его бессвязных криков мы поняли, что в наше отсутствие у него завязался конфликт с каким-то, как он выразился, «толстым дегенератом». Постепенно вмешалось еще несколько человек, и Змей, держась рукой за разбитый нос, бежал с поля битвы, как Наполеон из России.
Тэла стала успокаивать его, а я, словно избавившись от колдовских чар, выбежал во двор и бухнулся на колени. То, что чуть не произошло сейчас, казалось мне теперь таким омерзительным, что я стал колотить кулаками по земле. Было ужасно стыдно перед Аннушкой, и я, стоя на коленях и чувствуя холодок, ползущий по спине, дал клятву Богу, в которого, честно говоря, не очень-то верил:
– Клянусь тебе, Бог, никогда больше такого не повторится! Только с Аннушкой. А если я нарушу клятву, то пусть умру от СПИДа.
Поднявшись с колен, я подумал, что последняя фраза была слишком сильной, и сказал так:
– Пусть со мной случится какое-нибудь несчастье.
Мне сразу стало легче. Я глубоко вздохнул и несколько минут простоял, глядя на звезды. Под моими ногами что-то зашуршало.
– Мяу!
Я взглянул вниз и обомлел. Рядом со мной крутился мой утренний нахальный котенок, полосатый и совершенно живой. Почувствовав себя совершенно счастливым, я схватил его и стал целовать в усатую мордочку. Котенку это не понравилось, и он начал брыкаться.
– Никуда тебя не пущу, – сказал я, прижимая его к себе. – Вместе поедем.
Где-то вдалеке послышались голоса. Возле меня появился Змей и стал тревожно прислушиваться.
– Похоже, они к нам идут, – шмыгнув носом, сказал он. – Надо поскорее уходить.
Как я уже понял, особенной смелостью Змей не отличался. Впрочем, и мне не хотелось геройствовать. Схватив рюкзаки, мы выбрались из села окружным путем и не спеша зашагали по дороге. Я старался держаться от Тэлы подальше.
Примерно через час нам захотелось спать, и мы, обнаружив уютное место возле небольшого пруда, устроились там, положив под себя майку и свитер Змея, которые он таскал в рюкзаке.
Но заснуть я смог далеко не сразу. В голове водили хороводы сотни самых разных мыслей. Вскоре, устав ворочаться с боку на бок, я тихонько позвал Тэлу:
– Маша, ты спишь?
– Сплю, – сонно сказала она. – Что ты хотел?
– Как переводится на русский язык предложение «Куточок передплатника»?
– Неправильно ударение ставишь, – буркнула Тэла, не открывая глаз. – Уголок подписчика.
– Какого подписчика? – изумленно спросил я.
– Понятия не имею. Подписчика газеты, например.
– Вот как, – недовольно хмыкнул я. – Уголок подписчика газет. Ерунда какая-то.
Земля была теплой и приятно пахла. Котенок, которого, несмотря на возражения Тэлы, я засунул в рюкзак, наконец затих. За ним заснул и я.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
19 октября 1999 года, вторник
РАССКАЗЫВАЕТ АНДРЕЙ ШОРОХОВ (ЩОРС)
Вот мы, все семеро.
Мы стоим, нахмуря брови, и смотрим в объектив фотоаппарата. Улыбаюсь только я и Илья, остальные хмурятся – яркое солнце слепит глаза.
Крайний слева на фотографии – Глеб. Он в темных очках, с бритой головой, в черном пиджаке и похож на тех бандитов, которых показывают в современных сериалах. В одной руке он держит сигарету, а другой обнимает за плечи Илью.
Илья стоит рядом с ним, как всегда. Он, пожалуй, и правда красавец. Во всяком случае, его мускулистое тело и мужественное лицо производят впечатление. Илья смотрит на Лешу и улыбается.
Третий слева – я. Я присел на корточки и усмехаюсь. Мои волосы взъерошены – дует ветер.
Около меня стоит Денис в своей неизменной джинсовой куртке. Его брови нахмурены больше обычного, и от этого он кажется очень сердитым.
Кирилл стоит почти в центре. Он повернул голову к Максиму и что-то ему говорит, поэтому на фотографии у него раскрыт рот и глупое выражение лица.
Предпоследний – Леша. Он тоже сидит на корточках, но опустил голову вниз, и его лицо видно плохо. Зато хорошо виден большой серебряный крест, висящий на шее.
Крайний справа – Максим. Его волосы зачесаны назад, а на щеках – обычная для него щетина. На поясе у Максима пейджер, который он через несколько дней потеряет.
Вот мы, все семеро. На обратной стороне фотографии каждый из нас расписался, а я позже дописал к именам и фамилиям другие имена, которыми мы пользуемся гораздо чаще.
Глеб Краснецкий (Швед), Илья Баренко (Бар), Денис Аксенов (Шольц), Кирилл Марцев (Омар), Алексей Бельмудский (Бельмуд) и Максим Галзеров (Глайзер) – все они близкие для меня люди. Хотя… уже не все.
