– Вот, познакомьтесь, ребята, – сказал Лео, подводя меня к столу.
Я не знала этих людей, но была убеждена, что они не могут быть плохими. Лео и Брайен не стали бы общаться с кем попало и приглашать их к себе домой. Я была заранее расположена к этим людям, несмотря на то что они были каторжниками.
– Это Эл, – представил меня Лео. – Это Эндрю. А это Кевин.
Я пожала им руки, как того требовали правила приличия. И только потом вспомнила:
– Я видела вас, Эндрю! Вы были в зале заседания и пытались урезонить Волка.
– Да, – грустно усмехнулся тот. – Глупая мысль: воззвать к совести того, у кого она начисто отсутствует. Волк – исчадие ада.
Однако я не была с ним согласна. Сегодня я целый день провела возле Волка, общалась с ним, смотрела, как он себя ведет. Он защищал свою мать. Он говорил, что никогда не простит себе ее смерти. И он пытался сказать Джеральду, что какая бы мать ни была, нельзя говорить о ней плохо.
Я не стала спорить с Эндрю.
Кевина я видела впервые. Он был очень угрюм и почти ничего не говорил. Но он был другом Эндрю, и потому сидел с ним. И мне он тоже нравился. Хоть я и не считала Волка исчадием ада, но все же в его стае было очень некомфортно. А в этой комнате сейчас собрались люди, которых я могла бы назвать своими друзьями. И среди них было гораздо, гораздо лучше.
Именно в этот момент я сделала открытие в себе. Кажется, я влюбилась в Лео. Я не пыталась анализировать, ругать себя за это чувство или гнать его от себя. Оно просто было.
Мне было комфортно рядом с этим человеком. Мне хотелось смотреть на него, слушать его. И я заранее одобряла все его действия. Разве это не любовь?
Я рассказывала, как провела этот день. Сначала хотела чистосердечно выложить все, но потом подумала, что не следует этого делать. Как я могу доверять Эндрю или Кевину? Где гарантия, что они не пойдут и не заложат меня Волку? Я обманывала его целый день. Это была тонкая и сложная игра. А если бы я сейчас выдавала себя незнакомым людям, это могло бы перечеркнуть все.
Я просто сказала, что полдня подбирала ключи от программы, а потом Волк отослал письмо на Землю.
– Что он планирует делать дальше? – спросил Лео.
– У него нет четкого плана. Он высказывал несколько идей. Но, по-моему, они все нереальны.
– Раньше надо было думать о нереальности, – проворчал Эндрю. – Когда заварил всю эту кашу.
– Что сделано, то сделано, – сказал до сих пор молчавший Кевин. – А что мы планируем сделать в этой ситуации?
И вот тут мы сидели долго, и долго молчали. Моя радость по поводу того, что я вижу Лео и Брайена, была омрачена. Дальше-то делать было нечего. Никаких перспектив на будущее. У нас оставалось только настоящее: и с каждой минутой все меньше и меньше. Да, можно было вкусно покушать. Можно было посмотреть в голубые глаза Лео. Можно было лечь спать в теплую кровать. На этом радости жизни кончались, как кончалась и сама жизнь.
– Земля не прилетит сюда с помощью, – сказал Лео. – Надо исходить из этого. И она не будет вступать в переговоры с Волком. От этих данных мы и оттолкнемся.
– Ну и куда толкать? – спросил Брайен.
– Если бы тут был хоть какой-то завалящий корабль, мы могли бы улететь на нем на Землю. Но, как я понимаю, корабля нет.
– На Луне сейчас нет кораблей, – подтвердила я.
– Значит, нам остается только одно. Ждать, когда к нам прилетят с Земли. Мы начнем возделывать почву и выращивать урожай. Земля будет думать, что мы все вымерли, а мы тут сделаем новую цивилизацию. А пока не вырос новый урожай, мы наберем запасов и будем их уничтожать.
Брайен сказал, что он может набрать запасы. Но кроме него никому не понравилась эта идея. Эндрю и Кевин качали головами, слушая его. Мне тоже не хотелось строить новую цивилизацию с каторжниками.
– Черт побери, я просто говорю, какие есть варианты! – рассердился Лео. – Ясное дело, что это – самый последний. Это даже и вариантом-то не назовешь. Какая-то игра на выживание.
– Можно еще поубивать всех, чтоб не мучились, – сказал Брайен.
Его слова не восприняли всерьез. Эндрю спросил:
– Как вы думаете, на что может отреагировать президент, чтобы ответить нам?
Я знала, что президент не ответит в любом случае. Наши письма до него не доходят. И мне казалось, что не говоря всей правды этим людям, я обманываю их лучшие побуждения. Может, стоит сказать? Ведь они хотят найти выход, и это очень хорошо. А я не даю им полной информации.
Но самая полная информация заключалась в том, что я не каторжник и не мужчина. Такое нельзя было говорить. И я молчала. Чувствовала себя предателем этой группы, но продолжала молчать. Иначе бы предала сама себя.
– Знаете, – сказал Лео, – президент может отреагировать только на одну вещь. Он не будет отвечать ни Волку, ни кому бы то ни было из каторжников. Если бы ему написал кто-то из гражданских, он бы ответил.
– Так они ж все убиты, – напомнил ему Кевин.
– Не все.
Сердце мое упало. Такого предательства от Лео я не ожидала. Я видела в нем друга, поддержку, защиту, а он выдает меня. А я в него еще успела влюбиться. Он совершенно не стоил этого. Я просто сильно рано забыла о том, что среди преступников нельзя искать себе друзей. Надо было всегда к ним так относиться: просто быть в их тени и пользоваться их защитой, но никогда не впускать их в свое сердце. Они не достойны этого.
Как бы это ни было банально, но я поняла, что никогда в жизни больше не смогу полюбить. Да, тяжело было терять Дэна. Но он до конца был предан мне. В него я верила и не могла ошибаться.
Хуже всего было осознавать, что я сама виновата в этой ситуации. Кому поверила: человеку за решеткой, который участвовал в восстании каторжников? И я думала, что он может сочувствовать кому-то, держать в секрете его тайну и выполнять свои обещания?
– Арнольд Рассел, – сказал в это время Лео.
Я медленно приходила в себя. С трудом понимала, что происходит вокруг. Картинка мира становилась четче и яснее. Меня не выдали. Я опять осталась в тени.
– Рассел – комендант корпуса, – продолжил Лео. – Он и до этого вел переписку с президентом. Он лично ему отчитывается. И он действительно жив. Волк не стал его убивать. Это нам на руку. Так что если Рассел напишет письмо президенту, и если тот будет уверен, что это пишет именно он, а не кто-то другой, он не оставит письмо без ответа.
Лео обвел всех взглядом. В глазах его было торжество. Можно было предположить, у него есть план и он продумал его до мелочей.
– Рассел? – спросил Эндрю. – Надо убедить президента, что ему пишет Рассел, а не кто-то за него?
– Надо починить видеосвязь. Президент узнает Рассела, когда увидит его он-лайн.
– Но Рассела караулят люди Волка, – стал спорить с ним Эндрю. – И главным компьютером пользуются люди Волка. Куда ни глянь, всюду они.
