Насыпав в каждую бутылочку по крохотной щепотке мышьяка, я положил их на место — все, кроме одной. А потом побежал из комнаты, натыкаясь на кресла, доспехи и книги. Вернувшийся на свой пост стражник так ошалел, что даже не попытался меня остановить. Спускаясь вприпрыжку по лестнице, я заорал:
— Salvate il Duca! Спасайте герцога!
Все двери отворялись, словно я возвестил о втором пришествии Христа. А я все бежал и вопил как резаный:
— Salvate il Duca! Salvate il Duca!
Выскочив во двор, я подбежал к конюшне. Навстречу мне вышли стражники с саблями наголо.
— Федерико умер? — заорали они, пытаясь схватить меня за руки.
Но я вырвался и помчался по мраморным ступеням во дворец, по коридорам, мимо кухни, то вверх по лестнице, то вниз, потом через сад, собирая за собой людей, как монахи собирают монеты, и все время крича:
— Спасайте герцога! Спасайте герцога!
Те, кто бежал за мной, орали тоже, хотя и не понимали зачем. Лица у них покраснели, кровь в жилах забурлила, крики эхом отдавались от стен замка. Я увидел Чекки и повторил свой клич. Он немедленно помчался за мной, призывая остальных:
— Спасайте герцога! Спасайте герцога!
За мной уже неслась целая толпа: охранники, прачки, писцы, лакеи, повара — более пятидесяти голосов и сотни рук. Я свернул к лестнице, ведущей в покои Федерико. Стражники, стоявшие у дверей, обнажили сабли, но их сбило с толку то, что мы собирались спасти герцога, а не нападать на него. Я бежал и орал как дурак вовсе не для здоровья — кстати, бег вреден для здоровья! — а исключительно в надежде, что Федерико нас услышит. И Бог внял моим молитвам, поскольку герцог сам отворил дверь.
— Спасайте герцога! Спасайте герцога! — задыхаясь, выпалил я.
— От чего меня надо спасать? — спросил Федерико. Держа в одной руке шпагу и подобрав другой подол ночной рубашки, он протиснулся между стражниками.
— От попытки отравления! — Я поднял пузырек. — Это он!
Я показал пальцем на Витторе, стоявшего в двери позади герцога. До сих пор никто не понимал, что именно я имею в виду. Но тут телохранители Витторе выхватили из ножен сабли. Витторе бросился ко мне, однако дверной проем был слишком узкий, и стражники столпились в нем так, что он не смог пробиться.
— Он подмешивает мышьяк в ваш афродизиак! — сказал я, помахав бутылочкой перед носом у Федерико.
Он отдернул голову так, словно его ужалили.
— Кто-то украл из аптеки мышьяк! — воскликнул Пьеро.
— Убейте его! — решительно проговорил Чекки.
— Сожгите его! — рявкнул Бернардо.
— Это заговор! — завопил Витторе. — Нет у меня никакого мышьяка! Уго сам хранит в своей спальне яды!
Федерико резко повернулся ко мне, и я почувствовал, что бледнею.
— У тебя есть в комнате яды?
Время остановилось. В голове у меня проносилась тысяча мыслей, и каждую надо было обдумать.
— Ваша светлость, — спокойно произнес я. — Вы видели мою комнату. Вы приходили ко мне без предупреждения. Вы сидели у меня, разговаривали и не заметили никаких ядов.
— Он лжет! — крикнул Витторе.
— Это всего лишь уловка, чтобы запутать вас. Обыщите его спальню, а потом — мою.
Я молил Бога, чтобы Федерико послушался меня. Ведь если он сперва обыщет мою комнату, то найдет столько ядов, что их хватило бы для отравления целой армии Цезаря!
— Уго служил вам верой и правдой, — заметил Чекки. — Вы можете осмотреть его спальню потом.
Витторе пытался протестовать, однако слуги, чья преданность изменчива, как летний ветерок, хором закричали:
— Обыщите его спальню!
Федерико зашагал к комнате Витторе. За ним устремилась толпа — толкая друг друга локтями, крича и пихаясь. Охранник Витторе, едва завидев герцога, испарился. Я отпер дверь. Федерико не стал лезть под стол или на кучу грязного тряпья. Один лишь вид этой берлоги, как я и ожидал, привел его в ярость.
— Ваша светлость! — начал было Витторе.
Федерико, не обращая на него внимания, повернулся ко мне.
— Как ты об этом узнал?
— При всем моем почтении, ваша светлость, с тех пор как Витторе стал придворным советником, вы порой говорили и делали такие вещи, которые противоречат вашим же собственным интересам.
— И что я такого сделал?
Федерико сощурил глаза. Мне следовало быть осторожнее.
— Вы ели рыбу, которая в чрезмерно больших количествах вызывает разлитие желчи.
— Неправда! — рявкнул Витторе.
— Нет, правда! — возразил ему Пьеро.
— Вы разрешили человеку, не имеющему опыта в финансовых делах, заниматься торговлей шерстью, — вмешался Чекки. — Мы терпим убытки.
— Опять ложь! — взревел Витторе.
— Жители Корсоли всегда любили вас за мудрость, справедливость и доброту, ваша светлость…
— И это опять ложь? — осведомился герцог, обернувшись к Витторе.
— …однако мы вас больше не узнаем.
— Это заговор! — воскликнул Витторе.
Федерико так сильно ударил его рукоятью шпаги, что мой брат грохнулся на пол.
— Отведите его в темницу!
Глядя, как стражники уводят Витторе в каземат, я поражался тому, как просто все вышло. Сейчас его бросят в темницу и скорее всего казнят. Мне ни капельки не было его жаль. То, что он — мой брат, ничего не меняло. Может, я вовсе не дегустатор по натуре, а убийца?
Пьеро пустил герцогу кровь, исследовал его мокроту и кал и заявил, что, поскольку мы пресекли отравление, Федерико сможет прожить до следующего столетия. Герцог оттолкнул его и выкатился из кровати.
— Я сварю Витторе в масле, — сказал он, натягивая штаны. — А потом вздерну на дыбу. — Надевая рубашку, он прибавил: — Я заставлю его самого сожрать этот яд и вырежу ему сердце. — Обувшись, он решил сперва вырезать у Витторе сердце, а уж потом накормить его ядом и вздернуть на дыбу. Я глянул на остальных и понял, о чем они думают. Перед нами был прежний Федерико. Внезапно он улыбнулся и спросил: — Вы слышите?
Что до меня, я слышал только львиный рык.
Федерико расплылся в улыбке.
— Я устрою себе развлечение на свадьбу. Мы бросим Витторе львам.
Мы уставились на него.
— На вашу свадьбу? — дергая себя за бороду, спросил Чекки.
— Да, на мою, — ответил Федерико так небрежно, словно только что решил поехать на охоту. — Я женюсь на Миранде.
Он женится на Миранде!
— Блестящая идея! — заорали все вокруг. — Господь послал вам озарение! Она родит вам сыновей и будет достойной супругой.
