Еще полторы недели стояния в бухте — и японцы захватывают господствующие высоты Порт-Артура. Теперь перед ними как на ладони оказалась вся бухта и стоящие в ней корабли. Первой 22 ноября была расстреляна и легла на дно бухты «Полтава», а уже через три дня из крупных кораблей в строю оставался лишь «Севастополь». Только после этого начальник отряда крейсеров, в состав которого были сведены остатки эскадры, Вирен дал согласие на выход броненосца на внешний рейд. Так как оборона крепости подходила к концу, Эссен затребовал вернуть на борт оставшихся в живых его десантников, так как из восьмисот человек штатной команды на борту находилось в тот момент чуть больше сотни. Эссен сдаваться не собирался.
Ночью «Севастополь» перешёл в бухту Белый Волк, где начал усиленно готовиться к прорыву блокады. На корабль доставили ранее демонтированные 152-мм орудия. На следующий день на броненосец прибыли две сотни оставшихся в живых десантников во главе с лейтенантом Черкасовым. Вокруг броненосца сразу же установили противоторпедные сети, затем приступили к погрузке угля и боезапаса, а также начали сооружать вокруг броненосца бон. Штатные сети не защищали оконечности корабля, поэтому носовую часть прикрыли навесными сетями, на корму сетей уже не хватило. Следом за «Севастополем» в бухту Белый Волк перешла канонерская лодка «Отважный» и семь миноносцев — все, что осталось от нашей эскадры.
Прибыв на броненосец, Черкасов, как и положено, доложился о состоянии вернувшихся, о потерях, закончив тем, что готов к принятию своей старой должности.
— Какие будут наши дальнейшие планы, Николай Оттович? — спросил, закончив свой не слишком длинный доклад, Черкасов.
— Как загрузимся углем и снарядами, так в одну из ближайших ночей будем прорываться в море на соединение со 2-й Тихоокеанской эскадрой.
— А где находится 2-я эскадра?
— По последним сведениям, в районе Мадагаскара!
— Дойдем ли?
— По крайней мере, попытаемся!
Затем последовала долгая пауза. Эссен молча смотрел на Черкасова, словно оценивая его. Чувствуя себя не очень ловко, лейтенант занервничал. И тут командир «Севастополя» ошарашил его:
— Так что, Петр Нилыч, принимай хозяйство старшего офицера!
— Не рано ли мне, Николай Оттович? — искренне удивился тот.
— В самый раз! — покачал головой командир броненосца. — На войне как на войне!
Так 13 ноября 1904 года лейтенант Черкасов стал старшим офицером «Севастополя». Для молодого офицера это было огромным доверием, даже при том, что всем было абсолютно ясно — «Севастополь» доживает свои последние дни. На новой должности лейтенанту пришлось нелегко. Еще бы, ведь его предшественником был опытнейший капитан 2-го ранга Николай Бахметьев. До Русско-японской войны Бахметьев успел и вдоволь поплавать по океанам, и повоевать во время боксерского восстания. Это именно он накануне штурма фортов Таку доставил ультиматум китайскому коменданту, а потом повел на приступ своих матросов. В конце октября 1905 года по настойчивой просьбе генерала Кондратенко Бахметьева, как знакомого с сухопутными военными делами, откомандировали для службы на передовых позициях. На «Севастополь» старший офицер уже не вернулся. Воевал Бахметьев храбро и в январе 1905 года погиб, поднимая матросов в отчаянную контратаку.
…Как оказалось, исчезновение из Порт-Артура «Севастополя» японцы заметили не сразу. После ухода «Севастополя» они еще целый день лупили по месту его стоянки снарядами. Долго искать «Севастополь», впрочем, не пришлось. Он объявился сам, когда открыл огонь по японским позициям под Порт-Артуром. И здесь Эссен оказался на высоте. Позиция, которую занял «Севастополь» в бухте Белый Волк, была на редкость выгодна для обстрела осаждающего Порт-Артур противника.
— Сейчас, поди, Ноги шлет проклятья своему дружку Того, чтобы плыл на выручку! — смеялись матросы.
— Господа, предлагаю пари, что через час-два мы будем иметь счастье лицезреть наших визави! — шутили офицеры.
Действительно, вскоре мористее появился почти весь японский флот.
— Что ж, — резюмировал Эссен. — Кажется, прежде Мадагаскара нам придется изрядно потрудиться здесь!
— Наше дело моряцкое, ко всему привычное! — поддержал командира старший офицер.
А затем начался настоящий ад…
В первую же ночь в атаку на «Севастополь» вышли шесть японских миноносцев. Выпустив торпеды, они скрылись во мраке ночи, но попаданий так и не добились. А едва лишь занялся зимний тусклый рассвет, «Севастополь» обрушил по вражеским позициям свои сокрушительные залпы.
В следующую ночь броненосец атаковали уже миноносцы 4-х отрядов. Но и эта атака сорвалась, частью из-за сильного ветра, частью из-за сильного заградительного огня. Днем снова обстрел японских сухопутных позиций.
Третья ночь — новая атака трех миноносцев — и снова неудача. Подойти близко японцы побоялись, а издали так и не попали. Днем опять стрельба по наземным целям
В четвертую ночь японцы перешли к более решительным действиям. На этот раз «Севастополь» атаковали семь миноносцев и два минных катера. К броненосцу одновременно устремились два десятка торпед и одна из них взорвалась в носовой части навесной сети. Пробоины не было, но в подводной обшивке образовалась метровая трещина. Вода затопила отделение минных аппаратов. Повреждение было невесть каким, но, принимая во внимание то, что ремонтироваться теперь уже было негде и нечем, оптимизма оно не вызвало.
Ответным огнем был потоплен один японский миноносец и еще один поврежден. Весь день, как и обычно, «Севастополь» стрелял по японским позициям под Порт-Артуром.
Пятая ночь стала новой неудачей для противника. В атаку на «Севастополь» устремились миноносцы сразу трех отрядов. Однако огонь «Севастополя», «Отважного» и наших миноносцев не позволил противнику сблизиться на кинжальную дистанцию, а выпущенные издалека торпеды прошли, как обычно, мимо. Помимо этого на отходе взорвался со всей командой на плавающей мине миноносец № 53.
День, как всегда, прошел в подготовке к отражению новой атаки и артиллерийской поддержке защитникам Порт-Артура, В ночь на 2 декабря очередная атака. На этот раз разъяренный неуязвимостью «Севастополя», Того бросил против него все минные силы японского флота. Едва взошла луна, в атаку устремились сразу 23 миноносца и несколько минных катеров. В вихре снежной пурги японцы в этот раз атаковали с особой неистовостью. Одна за другой по «Севастополю» было выпущено более трех десятков торпед. То там, то тут грохотали взрывы — это рвались в противоминных сетях и о бон стальные смертоносные сигары, но ни одного попадания в броненосец японцы так и не добились. «Севастополь» оставался неприступен! Но наши не только оборонялись, они атаковали!
Катер с «Победы» под началом квартирмейстера Апалинова сам всадил торпеду в японский миноносец, ещё один миноносец утопил миноносец «Сердитый» лейтенанта Дмитриева 5-го. Серьезные повреждения получили еще семь японских миноносцев. Утром на берегу наши нашли 15 торпед, из которых извлекли около полутора тонн мелинита и пироксилина.
