Сергеевич. - Всему своё время.
Птичья маска нагловато вставила:
- Я догадываюсь даже, с кем первым!
Голос маски был тоже низок и сипловат, но Маузер почуял, что это женский голос. По фигуре, правда, не разберёшь - фигура крепкая, но не тяж, а костюмчики эти форменные делают номер второй или третий неотличимым от мужской груди. Вон у седого полковника фигура один в один такая же.
Президент коллегии загудел из-под бархата-парчи:
- Довольственны, господа?
- Лучше некуда! - подтвердил Маузер, показав отличные крупные зубы и безграничный оптимизм. - Настоящие дела делаются между первыми лицами. Ну, вторыми.
Мстислав Сергеевич улыбнулся, одобрив.
- А я недоволен! - горестно произнёс Аркадий Иннокентьевич. - Мы гибнем. Цезарианство завело нас в трясину великодержавного мракобесия. Опора на тёмные массы и вековые традиции типа "я начальник, ты дурак" привела к злокачественному перерождению элиты. Необходимо резать.
- Ужасы ты какие говоришь, Аркадий! - шутейно врезал Маузер, видя, что Мстислав Сергеевич не против. - Да, мы в глубокой расщелине - ау-у! Но в моей доктрине социал-корпоратизма нет места никакой резне. Только любовь. Посмотрим, что прочней.
Аркадий, как всегда, ляпал лишнего: вытащи его из кабинета - дурак же дураком!
- Это ужасные люди! - съябедничал Гонорьев с натуральным страхом. И прибавил с надеждой на понимание: - Они все юдофобы!
Чёрно-жёлтый ответил вразбивку:
- Это меня наверняка не туширует!
- Это нас точно не касается! - перевёл, для полного понимания, Мстислав Сергеевич, и под птичьей маской заклекотало.
Полковник с лицом и Розенштейнбергис в капюшоне сидели, как замороженные.
Президент Коллегии внешних сношений уставился на Гонорьева неприметными окулярами:
- Вам стыдно и страхолюдно?
- Да! - кивнул Гонорьев. - И о прогрессе в этой стране быть не может речи, пока стыд, покаяние и скорбь не станут уделом каждого с детства. Как говорят в цивилизованных странах, каждого мужчины, женщины и ребёнка. Пока дети не будут первым делом складывать из кубиков слово "СТЫД".
Маузер заметил про себя, что совесть - лучший канцероген и на будущее надо подумать, не избавиться ли от Гонорьева. Впрочем, в жизни Аркадий Иннокентьевич ни от чего хорошего не отказывался, особенно если хорошее предлагал Евгений Револьтович.
И тут его старшее высокопревосходительство поднял руку в чёрном бархате и как будто собрался пальцем поразить на карте неприятеля - только вот карты перед ним не имелось.
- Господа, вы сами раскололи, что инерционность массы погубляет всё незаурядственное. Жизненная сила потеряна по ветру. Вы знакомы с госкомстатом смертей и рождений. Вы постигаете, что новая кровь племенных кочевников только продлит агонию сивилизации и умножествит ваши страстомучения. Вы должны разрушить Город.
Гонорьев подсигнул пионером:
- Я всегда выступал за перенос столицы с одновременной чисткой элиты! То есть ротацией.
Мстислав Сергеевич пояснил:
- Его старшее высокопревосходительство говорит о системе, веками складывавшейся вокруг Города. О государстве и - шире - о цивилизации. Не так ли, кавалер?
- Так именно, - подтвердил президент коллегии. - Этой сивилизации приходит глазовидный финиш. Но вы, господа, способны с нами на перезапуск. Мы обоюдно ухватимся за больного человека Евразии во имя прогресса и довольствия как вашего, так и вселенского.
Маузер мгновенно понял, что дело пахнет двадцаточкой, а то и пулькой. Или шарфиком. С другой стороны, ребята они серьёзные и говорят, в общем, дело. Возражение: Лев Давидович, Сан Саныч Гондольер и многие другие тоже думали, что всё на мази, само пойдёт - а вот фиг, не помогла заграница. С третьей стороны, на какую заграницу они понадеялись? "Не верь союзникам! Союзники - сволочи". А этих как будто и нет в природе. "Свет иного мира". Против них не органы нужны, а "Секретные материалы" - все же смотрели, да? "Истина где-то рядом". А перевод-то неправильный. Не "рядом", а, извините за выражение, "вовне". И против этого вовна у наших приёма нет.
- Помогите нам! - с чувством попросил Гонорьев. - Во имя разума!
- Это вы нам! - Тускуб уставил палец на промежуток между гостями, иначе Гонорьеву стало бы вовсе скверно от персонального доверия. - Итого. Понадевавыемся... Нет, понадеваемся на вашу подмогу. Ибо вы сыны отчины и дедины, не так ли? От этого не отмочалишься. В решальный момент за вами придут. А каждый момент отсель становится в потенции решальным. Вас будет окуривать мой неэкономный задний местоблюститель.
- Заместитель! Просто заместитель! - спешно поправил Мстислав Сергеевич. - Непосредственный! Курировать!
- Так точно, задний запросто-меститель, - неуверенно согласилась актиния (это Маузер припомнил, на какую морскую живность похожа в берете голова президента коллегии). - Мой задний за-ме-сто-блюститель - он просто гениус, это скажу по нём без ложной скорости. Вы обязательны показывать ему послушание.
Установилось молчание.
- Ага... - вырвалось у Маузера.
Тускуб утробно произнёс колодезным голосом:
- Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!
- Работа предстоит адова! - ответила птичья маска и заклекотала, так что Гонорьев рыпнулся к Маузеру.
Тускуб и Розенштейнбергис с охами поднялись и ушаркали в проём, за вновь отъехавший кусок стены. Полковники дали генералитету фору, а потом проследовали туда же - сначала птичья маска, а за ней печальный лорд, похожий на учителя истории и географии Шульмана. Проём закрылся.
- Могу ли я выйти? - полушёпотом спросил Гонорьев.
- Можете, - кивнул Мстислав Сергеевич. - Но через месяц у вас начнутся крупные неприятности. А через полгода вы будете отвечать наряду с коллегами на вопросы Особой следственной комиссии. Эмигрировать не советую.
- Я про туалет! - поспешно отоврался Аркадий Иннокентьевич.
Мстислав Сергеевич серой перчаткой указал ему на боковую комнатку. А Маузер кивнул на рыцарский щит, украшавший дверь, за которой скрылись остальные:
- Я посмотрю?
- Смотрите.
Самым занятным в щите была золотая четвертушка с оливковой обнажённой женщиной, ниже пояса переходившей в нечто вроде радужного морского конька. На шее у неё висели два шарика - апельсиновый и коралл. Мстислав Сергеевич вместе с Маузером подошёл к расписной штуковине и разъяснил:
- Нижняя часть символизирует Пернатого Змея, обозначающего Талцетл. Женский торс - как вы понимаете, это Магр, царица Тумы. В серебряном поле золотые врата - что геральдически было бы неверным, однако золотой цвет, в данном случае, является натуральным. Чёрное поле, усыпанное звёздами, бронзовое яйцо, летящее по диагонали - внизу один полумесяц, вверху два. Голова спящего негра натурального цвета в червлёном поле. Щит увенчан шлемом магацитла с короной Уру. Намёт - это скальп Су-Хутам-Лу.
- А что тут написано? - Маузер тазом указал на резную ленту под щитом.
- Значение девиза утеряно, - с сожалением ответил Мстислав Сергеевич. - А если дословно, здесь написано: "Я высек это на холмах, и месть моя во прахе скалы".
>
Часть первая. Элементы
Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых
и
