успокаивается, а меня захватывает чувство того, что надо торопиться.
Пару раз сжав кулаки, я возвращаю чувствительность заледеневшим рукам и беру осторожно, сдерживая тошноту, сердце.
Мгновение — и оно занимает свою вершину. Остальные три вершины заполняются следом. Я несколько раз осматриваю результат. Сердце, зуб, глаз и почка заняли свои места. Другие два пусты. Я на финишной прямой.
Взяв кусочки морфида, я встаю рядом с пламенем. Горячий воздух обжигает руки, пока я медленно подношу камни к огню. Я жду, что камни почернеют, затвердеют или что-либо еще. Мои ожидания не оправдываются. Маленькие цветные камешки нагреваются и, совсем скоро, обращаются песком. Я не могу сдержать удивления — никогда такого не видела. Цветной песок бежит сквозь пальцы, и я разжимаю ладонь, позволяя ему упасть в огонь. Пламя разгорается сильнее, и я замечаю, как от костра начинает идти черный дым, по насыщенности больше похожий на нефть.
По неосторожности делаю вдох и не могу сдержать надрывного кашля. Отступив от огня, я прикрываю нос и рот руками, что не делает ситуацию легче. Однако, когда от песка не остается и следа, едкий запах дыма слабеет.
Я в спешке иду за кубком, пока не поднялся ветер. Когда кубок оказывается в моих руках, я замечаю нечто странное — звезда потемнела, будто кровь моментально высохла. И еще… В растерянности я возвращаюсь к огню и убеждаюсь — внутри звезды нет ветра. От подобного мой разум пустеет. Остается только выпить из кубка.
— Будь ты проклята, Меланта!..
Руки трясутся, когда я протягиваю кубок и держу его над пламенем. Поначалу я ничего не чувствую, но затем… Жар опаляет руки, и я почти вижу, как появляются волдыри. У меня не выходит сдержать стоны боли, и я медлю, а кубок начинает плавиться… В ужасе я наблюдаю за тем, как он плавится прямо в руках, пока кровь кипит и лопается пузырьками. Как я должна это выпить?! Как я могу?.. Я едва не роняю кубок, но мне удается удержать его, пролив немного содержимого. Это конец. Конец.
И все же продолжать терпеть боль — выше моих сил. Закрыв глаза и запрокинув голову, я залпом выпиваю все, что еще осталось в кубке. Я не успеваю осознать боль. Меня охватывают спазмы, а пространство искажается. Последнее, что я чувствую — кожу, что слезла с рук, и расплавленный свинец, льющийся в горло.
Глава 48
Я прихожу в себя на земле. Или на том, что должно быть землей. Вокруг темнота — я не вижу ничего, кроме своих рук. Целых рук, рук, которых будто и не касался огонь. Несколько раз моргнув, я понимаю, что и признаков употребления расплавленного свинца не присутствует — по крайней мере, я пока еще жива.
Пытаюсь опереться руками о землю, но терплю поражение. Я нахожу только пустоту. С сомнением разглядываю пространство под собой, только чтобы убедиться в том, что вокруг ничего нет. Я словно зависла в воздухе. На дрожащих ногах я выпрямляюсь в полный рост и развожу руки в стороны, стараясь найти ориентиры в темноте. Ничего. Оставив бесплодные попытки, делаю шаг вперед, в пустоту. И нахожу опору. Значит, я могу передвигаться, но куда двигаться? Приходится потратить время, делая шаги в разные стороны. Доходит до того, что я кручусь на месте, как идиотка, но даже так ничего не меняется. В темноте я надеялась наткнуться на стену или другое препятствие, на то, что указало бы дорогу, но эти надежды оказались тщетны.
Я переминаюсь с ноги на ногу и замираю на месте. Бесцельное хождение не помогло, пора искать другие варианты. Это ведь ритуал для вызова демона, верно? Так, где этот самый демон? Или я допустила ошибку и попала в местный загробный мир? Проклятье.
— Я знаю, что здесь кто-то есть, — разумеется, это полная чушь, — и я не хочу развлекать себя самостоятельно. Так почему бы не составить мне компанию?
Ответом мне стала тишина. И, раздражаясь все сильнее, я почувствовала вскипевшую внутри ярость.
— Мне пришлось постараться, чтобы оказаться здесь! И я хочу увидеть результат своих стараний! — со вздохом я опустила голову. — Или вернуться, не превратившись в свинцовую мумию…
Тихий бархатный смех заставил меня окоченеть от ужаса. Я медленно подняла голову, но ничего не увидела. Вот только смех звучал все четче, будто его обладатель подходил ближе. Сзади лениво прошелся ветерок, и я вздрогнула, разворачиваясь и пятясь назад. Та же темная пустота.
— Проклятье. Тут и призраки водятся?
— Здесь водится кое-кто похуже, — мягкий, почти ласковый голос раздался внутри головы. — Кто-то вроде меня.
— Вот как? — еще немного, и сердце пробило бы грудную клетку. Я дышала так, будто пробежала марафон, а руки становились все более ледяными. — И кто же ты? Дух или…
— Демон, — в голосе послышалась беззлобная усмешка. — Ведь именно меня ты желала вызвать, самозванка.
— Самозванка? О чем ты? — нервно сглотнув, я обняла себя руками. Становилось холоднее. — И что ты за демон? У тебя есть имя?
— Ты можешь звать меня Баасмор, самозванка, — тихий смешок немного унял стук моего сходившего с ума сердца. — Я питаюсь тем грехом, которому подвластны все смертные. Особенно такие, как ты, укравшие чужое тело. Жаждущие обладать.
Дыхание сбилось, когда я осознала услышанное. Укравшая чужое тело?.. Он знает?.. И как много он знает?
— Жаждущие обладать, да? — восстановив самообладание, я уставилась перед собой, в темноту. — Ты — Алчность, верно?
— Верно, — голос демона наполнился удовольствием. — Ты сообразительна, смертная. Это приятно — заключить контракт с подобной личностью.
— Подожди! О каком контракте речь? Я ничего не подписывала!
— Подписывать ничего и не нужно, — ласковый голос заставил ощутить себя ребенком, который в очередной раз тянет пальцы к розетке. — Понадобится всего лишь… согласие.
— А я не согласна! — я скрестила руки на груди, преисполненная возмущением. — Я не знаю ни условий, ни последствий. И ты так и не объяснил, почему называешь меня самозванкой.
— Разве это нуждается в объяснениях, смертная? Что ж, будь по-твоему, — он рассмеялся, и все мое тело напряглось. — Я вижу, как душа, чужая душа, отвергает тебя. Ты сумела обмануть тело,
