в дом.
Я представила, каким мог бы стать наш первый разговор, как звучал бы голос Эссекса, когда мы начали бы рассказывать друг другу о событиях минувших шести лет. И какова была бы его реакция на новость о том, что у нас есть сын. За все эти годы я не получала вестей с плантации Белл, и мне было интересно, известно ли Эссексу что-нибудь о Лавви, о тетушке Хоуп. Я была так поглощена своими фантазиями, что не заметила, как в комнату вошел Тюремщик, и пришла в себя, только когда он подошел вплотную и обхватил меня руками за талию.
* * *
Было решено, что показательная порка состоится в субботу. На подготовку к грандиозному событию оставалось два дня. Лапье развил бурную деятельность на своем полуакре тюремной земли, слуги и наемные рабочие суетились с утра до ночи. Одни расставляли столы и стулья, другие таскали ящики со спиртным и закупали провизию, кто-то надувал воздушные шары, кто-то обустраивал игровую площадку для детей и небольшую эстраду для приглашенных музыкантов. Вечером в пятницу Тюремщик решил развлечь своих самых близких друзей и коллег – местных политиков и влиятельных плантаторов. Зал таверны переоборудовали так, чтобы там могли разместиться не только мужчины, но и женщины: специально для них в углу поставили удобные мягкие кресла. Я тоже трудилась не покладая рук, так что порой не оставалось времени, чтобы толком поесть. Я поняла, насколько исхудала за последние дни, только когда Джули зашнуровала корсет и помогла надеть вечернее платье, которое болталось на мне, как на вешалке. Но Тюремщик, поглощенный приемом своих именитых гостей, не обратил внимания на мой жалкий вид.
Сайлас и Коррина, Дэвид и Хелен, Гектор и Энн были среди приглашенных. Сисси и другие девушки сновали по залу, разнося напитки и закуски. От меня требовалось находиться рядом с Тюремщиком, улыбаться и поддерживать беседу с дамами, а когда он сочтет нужным – развлекать гостей музыкой. Я вздохнула с облегчением, получив наконец приказ отправляться к инструменту: никакие разговоры не лезли в голову, поскольку все мои мысли были заняты Эссексом.
Когда, исполнив несколько пьес, я сделала небольшой перерыв, ко мне подошла Коррина.
– Ты невероятно талантлива, – сказала она. – Тебе следовало играть для публики в настоящих концертных залах.
Я усмехнулась.
– Возможно – в другой жизни.
– Как дела у девочек?
– Все хорошо. А как ваши дети?
– Двое старших далеко, учатся в закрытом пансионе. Без них дом опустел, но я понимаю, насколько важно для мальчиков получить хорошее образование.
Я кивнула и обернулась, окидывая взглядом зал.
– Должно быть, нелегко управляться с таким наплывом гостей? – спросила Коррина.
Я натянуто улыбнулась. Как ни велика была моя симпатия к этой красивой женщине, разговор с которой всегда доставлял истинное наслаждение, я понимала: сейчас самый подходящий момент, чтобы незаметно покинуть таверну и попытаться увидеться с Эссексом. Тюремщик был занят разговором с приятелями. Сисси только что принесла им свежую порцию выпивки, а значит, в моем распоряжении минут двадцать, прежде чем Лапье прикончит стакан и заметит мое отсутствие.
– Кстати, о детях, – спохватилась я. – Думаю, стоит сбегать домой проверить, все ли в порядке. Бёрди утром немного кашляла.
Коррина наклонилась ко мне и понизила голос до шепота:
– Если тебе когда-нибудь понадобиться помощь, можешь рассчитывать на меня.
Мы обменялись долгими взглядами. Я крепко стиснула руку подруги, прежде чем выскользнуть из таверны через боковую дверь. На крыльце курили двое мужчин, но они стояли ко мне спиной. Благополучно миновав их, я устремилась к тюремному бараку. Мысли настолько были заняты Эссексом, что я даже не обратила внимания на надсадный лай собак, усилившийся при моем приближении. Но, повернув за угол, я с ходу налетела на кого-то в темноте и чуть не упала. Человек обхватил меня за плечи и помог удержаться на ногах.
– Мисс Фиби, вы не ушиблись?
Это был Томми.
– Ничего, Томми, все хорошо. Спасибо.
– А я за вами: масса велел отыскать и привести в зал. Говорит, хочет познакомить с каким-то приятелем.
Подавив вздох разочарования, я вытерла о платье вспотевшие ладони и последовала за Томми обратно в таверну. Остаток вечера я провела среди гостей.
* * *
Из-за летнего зноя приходилось спать с открытыми окнами. Но и это мало помогало: утром я проснулась на влажных простынях, плавая в луже собственного пота. Каково же сейчас Эссексу в душной тюремной камере? Не успела я толком открыть глаза, как дверь распахнулась и на пороге возник Тюремщик. Одетый с иголочки, он готов был встретить день, которого так долго ждал.
– Надень лучшее платье и украшения, – велел он. – Твой вид должен соответствовать статусу хозяйки владений Рубина Лапье. Детей также оденьте понаряднее.
Я села на кровати.
– Дорогой, не кажется ли тебе, что сегодня лучше оставить детей дома? Боюсь, вид крови может напугать их, особенно Эстер. Она такая впечатлительная, потом наверняка не сможет уснуть. – Я нарочно упомянула имя его любимицы, надеясь тронуть этим отцовское сердце.
Он задумчиво пожевал губу и наконец кивнул:
– Ладно, пусть Джули побудет с девочками.
Дождавшись, когда Тюремщик скроется за дверью, я откинула одеяло и выбралась из постели: одно дело, когда он видит меня раздетой под покровом ночи, и совершенно другое – оказаться перед ним в нижнем белье при свете дня. Войдя в столовую, я застала его уплетающим завтрак: жареный картофель с беконом, бисквиты и кружка эля. Руки у меня дрожали, чашка с чаем предательски позвякивала о блюдце.
– Как будто праздную день рождения, – поделился Лапье со мной своими ощущениями.
Я заставила себя улыбнуться, но внутри все сжалось от ужаса.
К девяти часам жара стала невыносимой. Я с тоской поглядывала на небо – ни облачка, за которым могло бы скрыться палящее солнце. Двор был полон, зрители начали собираться с семи утра. Дамы держали над головой раскрытые зонтики, а сопровождающие их служанки несли корзины для пикника с напитками и закусками. Чернокожие мужчины, явившиеся вместе со своими господами, устроились прямо на земле; у некоторых имелись небольшие коврики, но большинству пришлось сидеть на раскаленных булыжниках. Грядущей демонстрации силы и власти Тюремщика предстояло стать не только развлечением для белых рабовладельцев, но и наглядным уроком для их рабов. Меня удивило, что многие привели с собой детей, и я мысленно порадовалась, что моим девочкам позволили избежать кровавого зрелища. Достаточно того, что они живут на территории тюрьмы Рубина Лапье – полуакре земли дьявола. Да сохранит Господь моих дочерей, если когда-нибудь им придется стать свидетелями творящейся здесь жестокости.
Убедившись, что
