Финляндии яркие краски и совершенно новый подход. Репетиции проходили в основном согласно графику, хотя первоначально запланированную дату премьеры спектакля перенесли с четверга 29 ноября на субботу 1 декабря. Такие маленькие задержки не были редкостью. Балет привлек внимания не меньше, чем его постановщик[607].
Захаров не просто был первым приглашенным советским хореографом в Финляндии, он привез с собой и поставил балет на новой для себя сцене, то есть создал его. На главную роль была отобрана Дорис Лайне, в выступлении которой пресса заметила аллюзии на исполнение этой партии Улановой – первой балерины, станцевавшей эту роль в СССР. В качестве предыдущих исполнительниц партии упоминалась также Раиса Стручкова[608]. Советские танцовщики стали своего рода эталоном. О Маргарете фон Бар (1921–2016) писали, что в ее партии Заремы не было «Майи Плисецкой», которая после Улановой была самой известной советской балериной[609]. По другим оценкам, фон Бар, наоборот, справилась с ролью прекрасно и превзошла Лайне[610].
Примечательно, что буржуазные газеты также выделяли большие полосы – намного бóльшие, чем прежде – рецензиям на балетные спектакли, и не только премьеры, но и последующие показы. «Вся балетная труппа была в огне», – писала газета «Suomen Sosialidemokraatti» («Финский социал-демократ»)[611]. Немного ранее издание констатировало, что «Захаров, великий хореограф, лепил из нашего балета, как из воска». В финской прессе премьеру спектакля единодушно нарекли самой великой премьерой в истории Национального балета Финляндии и восторженно отмечали, что Захаров вывел на совершенно новый уровень как кордебалет, так и солистов[612]. Работу режиссера характеризовали как очень живую. Музыку же сочли несколько старомодной, что неудивительно, ведь она была написана более двадцати лет назад и уже на момент создания представляла собой довольно консервативное сочинение[613]. Спектакль продержался в репертуаре до весны 1958 года – 47 представлений, после чего прошли еще несколько отдельных показов. Было подготовлено два состава исполнителей, то есть Национальная опера значительно вложилась в постановку.
После приезда Захарова балет Национальной оперы Финляндии начал свое восхождение на международной арене. До 1956 года на Западе бытовало мнение, что в СССР после 1920‐х годов в области балета не произошло никакого развития[614]. По мнению большинства, это утверждение оказалось в конце концов абсолютно ошибочным, но к такому заключению общественность пришла только после большого шума в СМИ[615]. В этом отношении визит Захарова в Финляндию стал поворотным событием и в международном смысле. Хотя Большой театр – ведущий балетный театр СССР – побывал на Западе со своими первыми гастролями, сопровождавшимися бурными овациями всего лишь несколькими неделями ранее (3 октября 1956 года), постановка Захарова в качестве приглашенного хореографа также внесла свой немаленький вклад в эту переоценку. Балет «Бахчисарайский фонтан», уже представленный в Лондоне, впервые демонстрировался за пределами СССР в исполнении иностранцев. Первый раз Национальная опера вывезла спектакль в Стокгольм осенью 1957 года. Опера таким образом хотела поднять уровень своей балетной труппы, но визит в Швецию отлично вписывался и в повестку Министерства культуры Советского Союза. И хотя по своему стилю постановка Национальной оперы Финляндии мало отличалась от советской, и даже эскизы костюмов были получены из Москвы[616], на практике она по-своему рекламировала советский балет.
«Бахчисарайский фонтан» в балетном варианте стал произведением, которое связывало страны в течение многих лет. В дальнейшем Опера приглашала для участия в спектакле советских артистов, танцевавших уже в этом балете. В свою очередь, финские танцовщики отныне участвовали в очень популярном в СССР спектакле, который позволял им приезжать в соседнюю страну для выступлений. Так, уже весной следующего года Дорис Лайне, Маргарета фон Бар, Лео Ахонен и Клаус Салин (1919–1973) были приглашены в ленинградский Кировский театр и московский Большой театр на гастроли. Финская пресса с удовлетворением констатировала, что отечественный балет достиг европейского уровня и легко может выступать даже на самых важных аренах Европы[617].
Таким образом, цель директоров Национальной оперы Финляндии Толонена и Алми – поднять международный уровень национальных оперы и балета посредством сотрудничества с Советским Союзом – была достигнута. Зная, как во всем западном мире восхищаются высоким уровнем музыкального и танцевального искусства СССР, они пристально следили за ситуацией и, как только Советский Союз начал открывать свои границы для иностранного туризма и в особенности для культурных обменов, воспользовались этим. Зарубежные импресарио, концертные агентства и оперные дома старались наперегонки заключать контракты с разными советскими оперными театрами, оркестрами и солистами[618]. Но Толонен с Алми были на передовой – в качестве единственных не относящихся к ОФСС финнов, которым на этом этапе удалось заключить значимые договоры.
Взаимные визиты свидетельствовали об интернационализации культурной сферы и подчеркивали хорошие отношения между странами. После возвращения Захарова в СССР им было написано официальное письмо сотрудникам Национальной оперы Финляндии. Посредником выступило информационное агентство Советского Союза ТАСС[619]. В письме Захарова речь в основном шла о дружбе между государствами, перечислялись различные официальные мероприятия – «Неделя финского кино», визит Вейкко Тюрвяйнена, упоминалось сотрудничество между национальными радиокомпаниями и другие виды совместной работы, осуществленной в течение последних лет. Также Захаров с восхищением писал об отдельных финских танцовщиках, в особенности о Дорис Лайне, Лийсу Такселль (1931–1974) и Лео Ахонене[620]. Спустя некотрое время Захаров вновь был приглашен в Финляндию для постановки балета Прокофьева «Золушка».
Примечательным в сотрудничестве Национальной оперы Финляндии с советскими коллегами в течение последующих лет является то обстоятельство, что Опера запрашивала – и получала – лишь самое лучшее. Во время своей первой поездки на Запад, в Лондон, осенью 1956 года Большой театр представил наряду со спектаклем «Бахчисарайский фонтан» произведение Прокофьева «Ромео и Джульетта», а также два дореволюционных классических балета – «Жизель» и «Лебединое озеро» – в советской постановке[621]. Три представленных спектакля были реализованы в Финляндии в последующие годы под руководством советских балетмейстеров: «Бахчисарайский фонтан» в 1956 году, «Лебединое озеро» в 1957 году и «Жизель» в 1958 году. Постановку балета «Ромео и Джульетта» пришлось ждать до 1979 года[622]. Кроме того, в Финляндии во второй половине 1950‐х годов советскими балетмейстерами были также осуществлены постановки балетов Прокофьева «Золушка» в 1957 году и «Каменный цветок» в 1961 году. Можно констатировать, что влияние Советского Союза стало доминирующим в развитии финского балета после середины 1950‐х годов[623]. Однако при ближайшем рассмотрении возникает вопрос, кто был ведущим, а кто ведомым.
ПЕРЕГОВОРЫ И УСПЕХ
В декабре 1956 года, сразу после визита Захарова, директорский тандем Толонена и Алми отправился в
