– И не говори, дорогой, – поддакнула мама, вышедшая из кухни с тарелкой, полной пирожков.
– Ах, какой вкусный запах! – воскликнула Лиза.
– Вы слышали, обормоты? Девочка проголодалась. Ну-ка, быстро мыть руки и за стол! – бабушка Соня распахнула перед девочкой дверь в небольшую, но очень светлую комнатку на первом этаже недалеко от кухни. – Вот здесь ты будешь жить, милая. Нравится?
– Очень! – прижала руки к груди девочка. – Здесь так уютно!
– Вот и хорошо! – обрадовалась Соня. – Сейчас мы с тобой умоемся, а потом завтракать! Давай-ка твою коробку!
Бабушка Соня забрала у Лизы большую коробку с вещами и поставила её на пол возле зелёного диванчика. Туда же она положила и детские, сиреневого цвета, тапочки, которые достала из шкафа.
– Наверное, тапочки мне не пригодятся, – тихо произнесла Лиза.
– Поживём-увидим, – загадочно улыбнулась бабушка Соня и вновь взялась за кресло. – А теперь умываться!
* * *
– Вот видишь, внучка, как оно получилось-то! Одна радость – тебя увидала. А то ж не дозовешьси вас, городских. Всё бегают, бегают, как муравьи, а куда бежать, зачем? – бабушка Зина посмотрела на Аннушку. – Но ничего, побудешь тут со мной, наглядишься на наши места, может, и переберёшься ко мне поближе, а? И девочка твоя рядышком будет. Глядишь, и на ноги встанет, бегать будет по дорожкам нашим чистым, бензином не запачканным. Жениха тебе подберём хорошего, непьющего.
– Баб Зин, сознавайся, ты специально упала с дерева, чтобы я приехала? – улыбнулась Аня.
– Ну что ты, как можно, Нюточка? – старушка покраснела и показала рукой на старый, потемневший от времени, шкаф. – Достань-ка лучше мне оттуда гребешок, я хоть кудри свои расчешу.
Анна подошла к шкафчику. Яркое солнце заглядывало в просторные чистые окошки, лаская своими радостными лучами все предметы в комнате. Аня зажмурилась.
– Как хорошо у тебя, бабуль! Словно опять в детство попала.
– А я что говорю! Иди-ка ты, девочка, прогуляйся, подыши родным воздухом, нечего тебе со старухой сидеть. А на обратной дорожке к Маланье загляни, молочка у неё возьми.
– К тётке Маланье? Это у которой куча ребятишек, и все пацаны?
– Верно! – рассмеялась старушка. – Только уж не ребятишки они, а мужики здоровые. Не все, конечно, в деревне остались, Петька с Гаврюшей в город подались, да и Гринька за ними потянулся, а остальные тута. Ты иди, иди, Нюточка, а я посплю маленько. Утомилась.
– Давай-ка лучше я тебя причешу, ба! – Анна вновь присела рядом со старушкой с деревянным гребнем в руке.
– Да что я, немощная, что ли? Сама справлюсь. Иди уж, милая!
– Хорошо, бабуль. Я недолго! – Аннушка легко вскочила с кровати и, накинув на плечи тонкую кофточку, выбежала в сени.
– Вот и ладно, вот и умница, – кивнула Зинаида. – Глядишь, и правда останется.
Она засунула поглубже под подушку гребешок, вздохнула довольно и закрыла глаза.
Глава 26. Брестянка расцветает!
«Миша, проснись!» – настойчивый голос прорвался в радужный детский сон, и Мишка распахнул глаза. За окном монотонно шумел дождь.
– Волк, это ты? Что случилось?
«Твоя Брестянка тебя зовёт. Захвати кувшинчик с росой и бегом сюда!»
Неужели началось? Волнуясь, Мишка натянул на себя одёжку, положил в карман кувшинчик и подошёл к двери. В доме все уже давно спали, даже Бонька, чуть поскуливая, смотрел свои собачьи сны. Никем не замеченный, мальчик спустился вниз и прислушался. В комнате Лизы тоже было совершенно тихо.
– Вот и хорошо, – прошептал Мишка. Он надел сандалии, засунул подмышку папин зонт, потихоньку щёлкнул замком и открыл дверь. Стараясь не громыхать ключами, Мишка прикрыл за собой дверь и выскочил на улицу. Полупрозрачное белое пятно слетело с крыши и зависло с ним рядом.
– Привет, ба! А я…
– Знаю-знаю. Беги, Михаил, я на всякий случай рядом побуду. Мало ли что! – произнесла Прасковья.
– Хорошо! – обрадовался мальчик и припустил со всех ног к калитке. Бабка полетела за ним следом, лихо выписывая виражи в воздухе.
– Эх, хорошо! – ухала она, со свистом рассекая влажный ночной воздух. – Знала бы раньше, какой это восторг, пошла бы с Мотькой в лётчицы!
– Бабуль, расскажи мне ещё про свою подругу, а? – поднял голову Мишка. Его волосы смешными колечками прилипли к мокрому лбу.
– Ты зонт-то открой, Михаил, а то баба Соня задаст тебе, ежели с температурой вернёшься! Да и мне перепадёт, что не уследила.
– Фу-ты, совсем забыл! – он с громким хлопком раскрыл чёрный купол.
Дождь разыгрался не на шутку. Далёкие раскаты грома, пробиваясь сквозь влажную пелену, надвигались всё ближе и ближе. Мишка зябко поёжился.
– А ты, ба? – он посмотрел вверх. – Прячься под зонт!
– На меня эти ваши штучки уже не действуют! – рассмеялась Прасковья и поднялась ещё выше. – А ты давай-ка скоренько, иначе насквозь промокнешь!
– Не успею! Вон школа уже! – махнул рукой мальчик. Они и не заметили, как добрались до школы. – Гляди-ка, свет на первом этаже! Баб Маня забыла потушить вчера, что ли?
– Ты беги пока к своей Брестянке, а я взгляну, что там такое…
– Хорошо, – кивнул Мишка и побежал вдоль тёмного здания направо. Он уже не видел, как его прабабка тихо подлетела к тускло освещённому школьному крыльцу и растворилась в стене.
– Ура! – тихо прошептал Мишка. Уже минут десять он стоял, восхищённо взирая на распустившиеся ярко-жёлтые цветы. – Наконец-то! Серый, какие же они красивые!
Пёс молча кивнул. Он сидел на столе рядом с деревянной кадкой и, чуть прикрыв глаза, наблюдал за Брестянкой. Тонкие серебристые стебельки потемнели, и свет, исходящий из их сердцевины, сейчас разгорался ещё ярче. На самых верхушках этих упругих стеблей сказочными гостьями появились нежные жёлтые лепестки с оранжевыми ободками.
– Как царские короны! Обалдеть можно!
Мишка никак не решался прикоснуться к этому чуду руками.
– Я так долго этого ждал, что теперь даже поверить не могу!
Он шмыгнул носом, в котором почему-то сильно защипало.
– Только что же теперь с ними делать, а? – он немного растерянно повернулся к собаке. – Надо же их домой нести, а как? Ой, кто это?
Резкий щелчок открывшейся входной двери страшно напугал мальчика. Он испуганно посмотрел на Волка, который, как ни в чём не бывало, сидел, не шелохнувшись, рядом.
– Не бойся, Мишенька, это я! – со свечой в руке вдоль длинного прохода двигалась маленькая тщедушная фигурка.
– Баба Маня? – удивился Мишка, разглядев в этой фигуре законную хозяйку старинного дома.
