платные для нас. Первую операцию в Линдау я еще смог оплатить и договорился частично в долг… Но сейчас нужны будут большие деньги, и… Ты только не переживай.
Я почувствовала, как по моим щекам водопадом бегут слезы.
– Я буду пытаться найти эту сумму, – торопливо продолжил Валера. – Мы уже писали во все фонды, и есть еще знакомые, просто сейчас не очень хорошее время. Да и у Барона в связи с разводом тяжба затянулась на несколько лет, он финансово не очень состоятелен, и я в последний год, проживая с ним, пытался помогать, но этих сумм в основном хватало только на оплату коммунальных услуг и отопления той части замка, где мы сейчас живем.
«Вот почему так холодно всегда, особенно там, где располагаются комнаты Барона и Барбары с Адольфом, вот почему он так смешно одевается – всегда в расшитом жилете на манер телогрейки», – подумала я, вспоминая посиделки с Бароном.
– Конечно, наши проблемы решились бы проще и легче, но время, время… – произнёс Валерий. От злости у него на лице заходили желваки и выступил пот. – К сожалению, мой бракоразводный процесс затягивается, не по моей вине… Та сторона нашла еще одну лазейку оттянуть время, и я пока не могу с тобой расписаться.
– Но чем бы мне помог брак с тобой сейчас? – спросила я.
– Еще как бы помог, мы все сделали сразу, срочно и бесплатно, – ответил резко Лера.
– А как же отец? У него сегодня день рождения. Мы можем ему отправить деньги?
– Можем, отправь. Пока мы еще не перешли совсем на подножный корм, отправь, – Валера встал и подошел к больничному окну. – Ты извини, я ему уже все рассказал, не мог молчать после твоего повторного падения. И Карина тоже в курсе всех, или почти всех… наших новых событий, – повернувшись ко мне, произнес Лера. – А маленькая Юляша, конечно, не понимает еще, что происходит, да ей это и не нужно, для нее это приключение, пусть таким и останется… И вот еще что… – Валерий явно пытался собраться с духом, прежде чем сказать. – Мне нужно будет твое разрешение на ее удочерение. Карише через месяц восемнадцать, и уже шансов нет ее удочерить, а вот с Юляшей…
В палату весело забежали дочери.
– Мамусь, смотри какая булочка, с маком, тебе такая всегда нравилась, попробуй, откуси, – Юлия с удовольствием плюхнулась ко мне на кровать.
Позади с подносом для чаепития стояла Карина. Она молча переглянулась с Лерой и, выдохнув, поставила поднос на прикроватный столик.
– Давайте чай пить, мне любезно еще и лимон положили, – сказала Карина.
Я попыталась встать. Голова еще кружилась то ли от постоянной анемии и ее вечной спутницы слабости, сопровождавшей меня последний месяц, то ли от перелитой новой порции плазмы, то ли от засевшей в голове последней фразы Валеры. Зачем ему удочерять ребенка, тем более сейчас, в такой момент? Устроившись за столом напротив детей и наблюдая, как они продолжают делиться эмоциями от предстоящих новых поворотов судьбы и перечислять веселые истории своей новой жизни, случившиеся в мое отсутствие, я вдруг отчетливо поняла зачем понадобилось срочное удочерение.
***
– Папа, поздравляю тебя с днем рождения, я отправила тебе перевод.
– Кто это? А, Надюшка, ты, что ли? Куда вы пропали? Я хотел поздравить тебя с днем рождения, но что-то после Нового года приболел и не дозвонился до вас…
По голосу отца я уже понимала причины его «заболевания». За многие годы жизни с пьющим отцом я научилась по малейшему звуку ключа в двери определять степень его опьянения, не говоря уже о телефонном разговоре.
– Как ты? – продолжил отец. – Мне Валерий сказал, что ты приболела и вы пока остаетесь в Германии. Может, тогда квартиру сдать на время вашего отсутствия? А машина где твоя? Моя сломалась… Ты давай поправляйся там.
На заднем фоне послышались голоса. Это его постоянные деревенские гости зашли поздравить его то ли с прошедшим Новым годом, то ли с днем рожденья.
– И ты береги себя, папа, – сказала я, проигнорировав его материальные чаяния. – Я справлюсь, недаром же ты меня воспитывал в духе Бача-пош81…
– Да-да, главное, почву не терять под ногами, это точно, – по-видимому, не расслышав последнее произнесенное мною слово, ответил отец и повесил трубку.
***
Германия, апрель, 2008 год
– Везет же тебе, Каринка, восемнадцать лет отметить в замке, словно в сказке. Принца только не хватает, хотя я бы не выбирала принца, – стоя у зеркала и разглядывая свое отражение, вещала Юлия.
Карина, получив поздравления за завтраком, разбирала подарки и примеряла подаренные украшения.
– И чем же тебе принц не угодил? – спросила старшая дочь младшую.
– Ну, все очень просто: он не подходит для рыцарских боев за даму сердца, со здоровьем у него, наверное, плоховато, да и с ориентированием на местности. Мы с тобой замок за полчаса изучили, а он в нем жил и не смог девушку догнать? – взяв у сестры подаренную подвеску на нитке и примеряя ее, ответила младшая.
– Ну, с последним согласна, – звонко засмеялась Карина. – Ну, а со здоровьем-то что у него не так?
– Ой, какая ты непонятливая, – Юля, вздохнув, уставилась на сестру. – Ну вот смотри: на ногах у Золушки были очень неудобные туфли, я точно знаю, я ведь пробовала вчера надеть две салатницы и спуститься в них по лестнице…
«Да уж, шедеврально вышло», – вспомнила я недавнюю выходку младшей дочери и ужас на лице Барбары, когда она увидела это безобразие. Хорошо, что у Барона прекрасное чувство юмора, и что антикварные салатницы не пострадали в этом безумном эксперименте.
– Ну вот и попробовала бы ты в них спуститься, в этих хрусталях! Даже шагом, не то, чтобы бежать, – меж тем поясняла младшая. – Парень явно был болен и потому не смог догнать Золушку и, что совсем плохо, не узнать ее потом. Во дела… Вот и верь потом в эти сказания, – вздохнув, Юлия положила украшения старшей и со вздохом вскарабкалась ко мне на колени, обнимая: – Мусичек, вот бы и мне свезло, а? Свой день рождения тоже отметить в июне в замке, а?
«Свезет, обязательно свезет…» – подумала я.
Последние месяцы нам только и делало, что везло. Наверное, мой ангел-хранитель из последних сил пытался вырулить наш баркас, потерявший управление и несущийся прямо на скалы. И я пыталась изо всех сил не подвести его, понимая, что сейчас мы с ним команда и ему нужна помощь. Ведь его не похвалят за недобросовестно выполненную работу, значит, и
