уха.
Что делать? Десять часов вечера. Теперь уже точно не получить никаких постановлений. Хорошо хоть, Эдуард Валентинович прислал отчет со всеми выкладками – будут основания потребовать бумаги с самого утра. Дело на контроле, так что затруднений не должно возникнуть. Это с одной стороны. С другой – до утра слишком много времени. Кучер может сделать что угодно, если почувствует, что на него началась охота. А он наверняка об этом уже знает. Ведь он подслушивал разговор следователя с Мироновым!
– Черт! – Черный ударяет кулаком о подоконник, не замечая боли.
Опустившаяся ночь раскрашивает город россыпями огней. Из окна льется свежесть. Откуда-то снизу доносится неопределенный гул голосов полицейских, стоящих на крыльце. Шуршит шинами служебная машина. Кого-то выводят из нее, подгоняя окриками. Там, снаружи, течет обычная жизнь.
А Черному хочется стукнуть уже не по подоконнику, а себе по голове. Он сам, можно сказать, выболтал убийце свои планы. Пусть нехотя, пусть невольно, но сообщил, что следствию известно направление, по которому нужно идти, чтобы поймать его. Николай четко вспоминает, как проходил мимо санитара в то утро. Его колючий взгляд и сопение. Черный не сомневается в своей силе, но Кучер мощнее. Он мог в тот миг просто вытянуть руку и сжать одной ладонью горло следователя. Или ударить того в висок. Такому громиле ничего не стоило перенести труп Браун в парк. Или уложить Авакумову, которая была немного тяжелее Алины, на скамью. Ему почти ежедневно приходится иметь дело с телами. Не говоря уж о том, что хирургические навыки у него точно имеются.
Есть еще и третья сторона, которая дает Черному точку стабильности в разбушевавшемся море эмоций. Если Кучер все-таки сопоставил визит и вопросы следователя, то зачем ему было идти на новое преступление? Чтобы показать следствию, что он их презирает? Доказать свое превосходство? Или это просто глупость и неостановимая жажда психопата? Или, может быть, Кучер тогда услышал лишь какой-то незначительный фрагмент разговора, поэтому продолжил действовать по одному ему известному сценарию? А Гриднев стал жертвой, которой все равно было не избежать? Тогда получается, что Кучер на какое-то время затихнет, удовлетворенный новым убийством. Затаится, не предпринимая никаких действий. Уж до утра точно. Ведь если бы хотел сбежать, то сбежал бы уже тогда, а не возился с новым убийством.
О том, что третье убийство – плевок в лицо конкретно ему, Николаю Дмитриевичу Черному, следователю по особо важным делам, подполковнику юстиции, думать не хочется.
Черный прислоняется разгоряченным лбом к стеклу. Внизу, мигая красно-синими огнями, уносится на вызов машина. Какая-то женщина неуверенно идет к отделу. Казенное здание напротив погружено в темноту. «Сейчас бы просто поорать», – думает следователь.
А еще хочется, чтобы кто-то поважнее, постарше, поопытнее, просто ответил на все мучающие вопросы и сказал, что нужно делать. Конкретные шаги: это, это и вот это. Следуй инструкции, выполняй поручения, и тогда все в твоей жизни сложится как нужно. Но некому дать такие советы, которые подействовали бы безотказно.
Это похоже на сумасшествие. Мысли раздирают, тело будто не принадлежит ему. Противоречия накапливаются, грозя закрутить внутреннюю пружину до разрыва.
Оттолкнувшись от подоконника, Черный возвращается за рабочий стол. Пробудив ноутбук нажатием кнопки, Николай уточняет домашний адрес Семена Кучера.
Следователь принял решение. Единственное, которое означает и действие, и в какой-то степени бездействие, но позволяет выйти из этой бесконечной эмоциональной качки.
* * *
Это того стоило? Все его действия? Вся вот эта нервотрепка и суета? Уже не первые сутки беспокойство не дает как следует выспаться и отдохнуть. Мозг лихорадочно ищет выход и пока находит лишь отсрочки. Хотя и за это следует быть благодарным.
Сегодня пришлось сделать то, к чему он не готовился. И это непредвиденное, незапланированное действие выбило из колеи. То, что нельзя контролировать, нельзя просчитать до мелочей, в чем нельзя быть до конца уверенным, довело до холодного пота и нервной дрожи.
После нынешнего вечера обратной дороги не существует. Один из мостов сожжен и забыт. Теперь есть точка, привязывающая его к невидимой границе. Пока он ее не переступил, но будет вынужден это сделать. Ах, если бы было больше времени, чтобы все как следует обдумать и составить план действий! Но время – непозволительная роскошь, которую сейчас он не может себе позволить.
– К дьяволу мысли! – шепчет он сам себе, закидывая в рот пару таблеток успокоительного.
Нужно поспать, чтобы на свежую голову еще раз хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, в которую его загнали. Утром наверняка придет хорошая идея. В конце концов, он творческая единица социума, а не какой-то там посредственный «рисовака».
Большое тело ложится в привычной позе. Простыня приятно холодит разгоряченную кожу. Посмотрев на часы, он улыбается – как бы жизнь ни выкручивала ему руки и ни старалась загнать в угол, спать он лег в привычное время.
* * *
Как же ему повезло с Нелькой! Витек обнимает жену, с которой только что занимался любовью. Уткнувшись в ее роскошные волосы, Тихомиров глубоко вдыхает родной запах. Что бы ни происходило на работе, все рядом с Нелькой превращается в пустяки. Жена поглаживает его по руке, проводя пальчиками по старому шраму, оставшемуся с детских лет.
– Вить?
– М?
Капитан крепче прижимается к ее спине грудью.
– А давай на майские к моим на дачу рванем? Шашлыки там, банька…
– Поможем твоему бате картоху посадить, – улыбается Тихомиров.
– Картоху поможем посадить.
Нелька кладет его ладонь себе на грудь. Тихомиров чувствует, что снова готов любить свою женщину.
– Я думал, мы дома побудем.
– На даче телефон не ловит, а тут тебя могут дернуть.
Как у женщин это получается? Только что она лежала спиной к мужу, и вот, вроде бы не двигаясь, оказывается под ним. В свете ночника в глазах Нельки веселятся бесенята. Витек целует ее в губы.
– Очень соблазнительное предложение.
Он еще не договорил, а телефон на прикроватной тумбочке уже звонит. На экране высвечивается надпись «Мутный тип». Нелькины ноги прижимают его к себе.
– Не бери.
– Это следак, – стонет Витек, дотягиваясь до телефона. – Слушаю.
– Виктор, вы мне нужны.
– Не позже? Прям сейчас вот? У меня рабочий день…
– Он может уйти.
В голосе Черного слышится нечто, похожее на просьбу. Не приказ, не требование, не команда, а что-то человеческое. Тихомиров пару раз моргает, не веря своим ушам.
– Есть постановление?
– Боюсь, что нет.
Виктор смотрит на жену, которая по его выражению лица сама все понимает.
– Ладно. Куда за вами заехать?
– Заезжать не нужно – потеряем время. Я вам адрес скину, а сам
