Сухуми следующей ночью.
– Это все ради моих подопечных? – удивился Слепой.
– Мы не в Голливуде, чтобы создавать такие масштабные декорации. Мы экономим силы и средства.
– Понял.
– Не знаю насколько благополучно оно прибудет в порт назначения. На море неспокойно.
В устах Федора Филипповича это могло означать только одно: корабль с грузом подлежит уничтожению, но в этом не должен быть замешан спецназ ФСБ. «Великолепная пятерка» может облажаться, но Глеб Сиверов обязан подчистить огрехи.
– Ты знаешь, где искать все необходимое.
Глеб действительно знал. Отправляя его в Сочи, Потапчук отдал ключ и объяснил, где гараж. Предупредил, что машины там не будет, но Глебу, возможно, придется забрать что-то другое.
«Если надобность возникнет, я дам знать», – сказал тогда Федор Филиппович. Теперь она возникла.
– Вопросы есть?
– Если на меня снова попрут с претензиями? Попробуют применить силу, захотят отвезти куда-то для разговора?
– Будь незаметным, как ты умеешь. Но если уж не удалось, будь хорошим мальчиком и никого не трогай. Все отрицай, не ошибешься. Отдыхаю, загораю, никому не причиняю зла. Услышишь мою фамилию, пожимай плечами. Главное – не дай себя посадить на самолет и отправить за тридевять земель.
– Они знают про рейс в Сухуми?
– За всех отвечать не могу: одни знают, другие нет.
Слепой всегда чувствовал по интонации генерала ту грань, за которой не стоит уточнять обстоятельства. И останавливался у самой черты, чтобы не ткнули в нее носом.
– Больше вопросов пока нет. Связь еще предполагается?
– Только в самом крайнем случае.
Спрятав мобильник в карман, Глеб взглянул на море. В отсутствие луны и лунной дорожки море сливалось с небом для тех, кто все еще прогуливался по набережной в этот поздний час. Но только не для Глеба: его зрение позволяло различать, где заканчивается воздух и начинается вода.
В бухте мерцали огни десятка небольших судов, крохотными точками виднелись рыбачьи лодки. Совсем рядом, возле берега какие-то весельчаки с громкими воплями рассекали водную гладь на катере, чертя по ней зигзаги фосфоресцирующей пены.
– По делу разговор был? – спросил Курносый, когда Глеб вернулся.
– По делу. Недолго осталось ждать. Только запомни: ты сюда не душу отводить приехал, а дело делать.
– Ты – начальник, ты командуй. Я просто к тому, чтоб не забыл про меня, когда настанет черед мочить.
* * *
Прежде чем навестить Дегтя, Глеб отправился к гаражу. Убедился, что «хвоста» нет, но все равно подходил осторожно. Если его здесь узнали в лицо, то могут знать и многое другое.
Гаражи теснились плотными рядами. Кто-то загонял машину, кто-то при открытых настежь воротах колупался среди ночи с мотором. В основном здесь было тихо, безлюдно, и в этой тишине Глеб проследовал в дальний конец гаражной «улицы». Воспользовавшись ключом, он попал внутрь помещения стандартных размеров с выложенной кирпичами ямой, запчастями на стеллажах и старыми колесами в углу.
Машины не было, зато возле стены стояла вместительная клеенчатая сумка, с которой ездят челноки. Внутри Глеб отыскал три короткоствольных автомата, столько же пистолетов «TT», груду обойм, маски, тротил со взрывателями, несколько тонких недлинных тросов с крюками, бинокль и небольшую сумму в рублях.
Несколько секунд он хмуро разглядывал все это богатство, потом вышел из гаража, прихватив только бинокль. Остальную амуницию рано раздавать и незачем перепрятывать, пусть полежит до завтра…
Как и все остальные, Деготь не спал, возился со своим «Чоппером». Он всегда брал с собой в дорогу минимум для небольшого ремонта и теперь перебирал снятый подшипник заднего колеса.
– Лучше бы выспался, – посоветовал Глеб. – Завтра будет не до сна.
– Мне и теперь не до сна, – мрачно произнес Деготь.
– По какому поводу?
Деготь пожал плечами, помолчал некоторое время, потом все-таки не сдержался:
– Ты сказал, на мою долю придется не меньше пол-лимона в евро, так?
– Расписки дать не могу, может побольше, может чуть поменьше.
– Я смогу увидеть всю сумму или кто-то намерен делить бабки за моей спиной?
– Все будем в равных условиях.
– Просто хочу сказать заранее: за каждое поганое евро я буду драться зубами и ногтями. Пусть никто не надеется, что я пойду на компромисс, пусть никто не говорит мне, что сделал больше для общего дела.
В центре кемпинга горел большой костер, вокруг танцевали люди. Какая-то пара вышла из воды. Длинноволосая девушка попрыгала на одной ноге, пытаясь вытряхнуть попавшую в ухо воду. Денис взглянул на нее исподлобья и сразу же опустил взгляд обратно к подшипнику, с которым возился при свете фонаря. Он весь был на нервах. Казалось, стоит дотронуться до него и получишь электрический разряд.
– Не перегореть бы тебе до старта. Рядом такое море, такие девочки. А накручиваешь себя неизвестно чего ради.
– Я был слишком добрым до сих пор. И ничего хорошего из этого не вышло.
– Слишком добрым? Если кто и был слишком добрым, так это твои бабы.
– Им положено, – отмахнулся Деготь. – А мне нет. Мужик должен быть злым. Если бы я был по-настоящему злым, я бы не загремел на зону. Давно бы жил, как кум королю.
– Решил начать с сегодняшнего дня?
– С завтрашнего. Пусть никто не надеется кинуть меня при дележе.
– Нечего пока делить. Там, на судне, будут люди, у которых свои планы насчет этих лимонов.
Глава 34
Глеб наведался на пристань с не меньшей осторожностью, чем в гараж. Он ни на секунду не забывал, что его не хотят видеть в городе. Судя по реакции Федора Филипповича, он стал досадной помехой для каких-то сотрудников ФСБ. Но почему, с какой стати?
Ответственная операция, о которой он не знает и которой может ненароком помешать? Возможно, она намечается на пристани, и штатным сотрудникам удалось узнать, что именно пристань входит в сферу интересов Глеба.
Порта как такового в Сочи не было, здесь не разгружались днем и ночью контейнера, как в Николаеве, Одессе или Новороссийске. К пирсу
