ее больше, чем она сама себя наказывала.
— Но ты позволила мне наказать тебя. — Когда я не отвечаю, он опускает взгляд в землю и бормочет: — Ты права. Я был в бешенстве.
— Не переживай. — Я нерешительно пожимаю плечами. — Это было к лучшему.
Его взгляд останавливается на мне и мужчина прищуривается.
— В то воскресенье, когда я появился на твоем пороге…
Вот черт. Если буду избегать его взгляда, то он поймет, что я что-то скрываю. Остается надеяться, что глаза не выдадут меня, когда я смотрю на него.
— Вы с Энтони были вместе в ту ночь?
Я не говорю ни единого слова, но он фыркает, как будто мое молчание было достаточным ответом.
— Ты хотела, чтобы я поверил, что вы двое были вместе.
— Ты создал свою собственную историю. Я просто не поправила тебя.
— Почему? — Он делает сердитый шаг вперед. — Почему ты не объяснила мне? Ты говоришь, что это я ищу предлог, чтобы оттолкнуть тебя, но ты делаешь то же самое. — Его глаза ищут мои. — Ты хочешь, чтобы я поверил в худшее о тебе. — Легче заставить его ненавидеть меня, чем признать, что я влюбилась в него, и рисковать неизбежным отказом. Он продолжает вглядываться в мои глаза, и когда набухает моя первая слеза, выражение его лица меняется. — Ты оттолкнула меня. Энтони был неожиданным, но сработал на благо твоего дела.
— Бен…
— Почему? — Немного гнева, который я видела в нем в прошлый раз, вернулось. Мускул на его челюсти пульсирует, руки крепко сжаты в кулаки.
Тяжело выдыхаю и приваливаюсь спиной к своей машине. Это то, чего мне хотелось, так какого хрена я так стараюсь не плакать?
— Эшли, поговори со мной. Ты обещала, что, чтобы ни надумала, ты поговоришь со мной, прежде чем принимать какие-либо решения, но не сделала этого, не так ли?
Я не отвечаю.
— Вместо того чтобы прийти ко мне, как гребаный взрослый, ты сделала выбор, позволив мне думать о тебе худшее…
— О, пожалуйста, не притворяйся, что это потребовало долгих уговоров. Ты никогда не давал мне презумпции невиновности. Ты сразу же решил, что я из тех девушек, которые будут целовать тебя днем, трахать Энтони ночью и рыться в шкафу твоей покойной жены.
Губы Бена плотно сжаты.
— Я понимаю, ясно? И, честно говоря, даже не виню тебя. — Мои плечи опускаются под тяжестью поражения. — Я увязла в… в… — Мой голос срывается. Я качаю головой, не в силах продолжать.
Мужчина входит в мое пространство и обнимает меня обеими большими руками, притягивая к своей груди. Хочу быть жесткой, дважды похлопать его по спине и заставить его отпустить меня, но я не настолько сильна. Поэтому обнимаю его за талию, толкаюсь глубже в его объятия. Наши тела соприкасаются от бедер и выше, но я не сосредоточена на частях его тела или на том, как они прижимаются к моим. Все, о чем я могу думать, это то, что я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, более принятой, осмелюсь сказать, даже любимой, как сейчас, в объятиях Бена.
Я уверена, что это пастор в нем. Бена учили любить всех людей, независимо от их истории, и у него это хорошо получается, так что приму это короткое время, которое он мне предлагает.
Его лицо прижато к моей макушке, его дыхание согревает мою кожу головы. Он нежно целует мои волосы, и последний кусочек контроля, который у меня был над своими эмоциями, рушится под тяжестью его принятия.
— Ох, Эшли, — говорит он, когда мои плечи сотрясаются от беззвучных рыданий. — Мне так жаль. Я все испортил. — Еще один поцелуй в голову. — Все это так ново для меня. Я знаю, что смогу все сделать правильно, если ты дашь мне еще один шанс.
Мне хочется этого. Я в ужасе, но хочу дать ему еще один шанс. Но так чертовски боюсь, что мне будет больно, а у Бена есть сила разрушить мое сердце.
Шмыгаю носом и сосредотачиваюсь на своем дыхании, стараясь взять себя в руки, насколько это возможно, но даже когда успокаиваюсь, мужчина не отпускает меня.
— Прости, что я не была честна с тобой насчет одежды Мэгги.
Его мышцы слегка вздрагивают при упоминании имени жены.
— Для меня гораздо важнее то, что ты думала об Эллиот. Но можем ли мы заключить договор, что с этого момента в наших в отношениях больше не будет лжи, хорошо?
Наших? Опять это слово.
— Эш, детка, поговори со мной. Почему ты снова плачешь? — На этот раз Бен отпускает меня достаточно, чтобы видеть мое лицо, но продолжает обнимать меня.
— Ты сказал… — Я заикаюсь сквозь слезы. — Н-наших. — Я качаю головой и выдавливаю из себя слова. — Между нами не может быть никаких отношений, Бен.
Он смотрит мне в глаза, прежде чем я моргаю и опускаю взгляд.
— Дашь мне шанс изменить твое мнение?
Собираюсь умолять его не пытаться, потому что это сработает, и я передумаю, соглашусь передать ему свое сердце и предложу раздавить, растоптать и разорвать его на части, как только он обнаружит, что никогда не сможет никого полюбить так сильно, как любит Мэгги, и я останусь позади, без сердца, сломленная и полная сожалений.
Я не могу вымолвить ни единого слова.
Его губы на моих.
Его руки в моих волосах.
Бен Лэнгли целует меня так, будто мои стоны несут в себе ответ на оставшиеся без ответа вопросы вселенной.
Мое дыхание вырывается из легких с каждым мощным движением его языка. Каждый поцелуй растворяет еще один протест, пока я не остаюсь без единой защиты и во власти его внимания. Мужчина возвышается надо мной, прижимается своим большим телом к моему, как будто пытается поглотить меня. Мои колени подгибаются, и я держусь за него, чтобы удержаться на ногах — не то, чтобы я далеко упала, если бы у меня подкосились ноги. Его мускулистая фигура пригвоздила меня к месту.
Мужчина отрывает свои губы от моих, делая глоток воздуха, затем целует меня от подбородка до горла.
— Не уходи. — Одна рука в моих волосах, другая скользит вниз по моей шее к груди, где располагается поверх моего черного кружевного топа. — Останься.
Он облизывает мою шею, большим пальцем мягко, едва заметно касается моего соска, и я застываю на месте. Прикосновение Бена парализует. Я не смогла бы уйти, даже если бы захотела. А я не хочу.
— Могу я отвести тебя внутрь?
— Да.
Бен быстро приседает и поднимает меня на руки. Мои ноги обвиваются вокруг его талии,
